Литмир - Электронная Библиотека
Литмир - Электронная Библиотека > Илличевский Алексей ДемьяновичДашков Дмитрий Васильевич
Теплова Надежда Сергеевна
Нечаев Степан Дмитриевич
Шкляревский Павел Петрович (?)
Родзянко Аркадий Гаврилович
Федоров Борис Михайлович
Щастный Василий Николаевич (?)
Туманский Федор Антонович
Плетнев Петр Александрович
Крылов Александр Абрамович
Ротчев Александр Гаврилович
Норов Авраам Сергеевич
Коншин Николай Михайлович
Туманский Василий Иванович
Григорьев Василий Никифорович
Ободовский Платон Григорьевич
Загорский Михаил Павлович
Деларю Михаил Данилович
Зайцевский Ефим Петрович
Розен Егор Фёдорович
Тепляков Виктор Григорьевич
Козлов Василий Иванович "литератор"
Олин Валериан Николаевич
Шишков Александр Ардалионович
Сомов Орест Михайлович
Панаев Владимир Иванович
Филимонов Владимир Сергеевич
Крюков Александр Павлович
>
Поэты 1820–1830-х годов. Том 1 > Стр.23
Содержание  
A
A

Стихи Козлова, эклектически соединявшие стилевые тенденции «архаиков» и карамзинистов, были уже анахроничны для середины 1820-х годов, хотя, наряду с обычной для преромантической эпохи медитативной элегией, он пытался культивировать разнообразные поэтические формы (октаву, сонет). Значительную часть его поэтической продукции составляют, как прежде, альбомные мадригалы.

Литературный круг Козлова представлен в это время А. Ф. Воейковым (с которым он, впрочем, не близок и, по-видимому, тяготится его диктатурой в «Русском инвалиде»), А. С. Шишковым, примыкавшими к «Беседе» А. П. Буниной и Е. Н. Пучковой; наконец, светскими литераторами-дилетантами, как, например, покровительствовавший ему кн. Н. Б. Голицын. Он поддерживает связь с московскими карамзинистами — Шаликовым, Макаровым, Бланком, Головиным и др. В петербургском кругу последователей Карамзина Козлов принят не был. В 1824 году, с предполагаемой реорганизацией «Русского инвалида», Козлов уходит из редакции и по предложению Греча и Булгарина становится сотрудником «Северной пчелы». В это время он уже тяжело болен туберкулезом, к которому добавляется еще и нервное потрясение, связанное с какой-то личной потерей. 11 мая 1825 года Козлов скончался[67].

50. ВЕСЕННЕЕ ЧУВСТВО

Вот опять весна явилась
И в долинах и в лугах;
Благодатная спустилась
В светозарных облаках.
Всё творенье воскресает,
Сокрушились цепи вод,
Мрачну душу оживляет
Проясненный неба свод.
И страдалец безотрадный
Разлучается с тоской
И в душе, от скорби хладной,
Снова чувствует покой.
Спящий гений пробудился
И весне хвалу поет.
Ты ли, ты ли возвратился,
Светлый призрак юных лет?
Неужель то предвещанье
Для души весенних дней?
Иль одно воспоминанье
Нежной юности моей?
Нет! Святого провиденья
Беспредельна доброта,
И души моей паренья —
Не минутная мечта!
Жезл Надежды преломился
Пусть давно в руке моей!
Образ Веры мне явился
Средь блистательных лучей!
22 апреля 1817

51. К МЕЧТАМ

В последний раз меня вы посетили,
Прелестные изменницы — мечты;
В последний раз чело мне прояснили,
На терния рассыпали цветы;
В последний раз мне душу озарили
Сиянием небесной красоты!
В венце из звезд и в розовой одежде
Фантазия вела меня к Надежде.
И юных дней воскресши вдохновенья
Страдальцу вновь блаженство прорекли;
Возникли вновь цветы воображенья,
И радость мне мерцала издали.
Но быстрый миг сердечна обольщенья
Протек — и с ним мечтанья утекли!
Дар сладких дум, забвенье благодатно
Исчезли вновь, навек и невозвратно!
Умолкните ж, смиренные желанья
Застенчивой, но пламенной любви!
Прервитеся, тоскливы ожиданья!
Умерься, жар в пылающей крови!
И ты, о кроткий глас воспоминанья,
К своим меня отрадам не зови!
Не растравляй тем ран моих глубоких:
Отрады нет в страданьях одиноких.
Мечты, о дар, несчастным драгоценный!
Мечты, в бедах единственный оплот!
Питомец ваш, на горесть обреченный,
И в вас уже утехи не найдет!
Терпением и Верой окриленный,
В другой он мир направит свой полет,
Где Истина свои законы пишет
И сонм духов одной любовью дышит.
23 февраля 1819

52. МЕЧТАТЕЛЬ

Среди беспечных детских лет
Я долго жил в уединенье;
Отцовский дом был весь мой свет
И книги — всё увеселенье!
Тогда я спутницей избрал Тебя,
Фантазия златая,
И мир подлунный забывал,
Миры волшебны пролетая.
Кристальны строил я дворцы
И разрушал очарованья;
С злодеев я срывал венцы
И добрых облегчал страданья.
Рукою сильной расторгал
Я власть волшебника лихого
И юных дев освобождал
Из плена тяжкого и злого.
Я жил, как рыцарь и певец,
Награды сладкой ожидая,
И вот лавровый мне венец
Сплела красавица младая.
С улыбкой нежной на устах
Она пред рыцаря предстала;
Небесным пламенем в очах,
Как добрый гений, воссияла.
И рыцарь всех и всё забыл.
Простите, замки, приключенья!
Он ею жил, ей счастлив был,
Он видел в ней красу творенья!..
Но ах! и юность протекла,
И с ней мечты уединенья;
Она с собою унесла
Прелестный дар воображенья.
Увял прекрасный мой венец,
Разрушились волшебны зданья,
Разбита лира, спит певец,
Упал покров очарованья.
Сокрылась дева-красота,
Предмет и дум и песнопенья!
Где ж путь в отрадные места?
Где храм небесна вдохновенья?
Кто спящий гений возбудит,
Мечты в душе возобновляя?
Ужели ввек не прилетит
Ко мне Фантазия благая?
Явися мне, явись хоть раз,
Земного образ совершенства,
И услади мне скорби час
Подобьем райского блаженства.
<1819>
вернуться

67

Некролог Козлова (с биографией). — «Северная пчела», 1825, 14 мая.

23
{"b":"250441","o":1}