Вот Муромец Илья, герой могучий, На удалом коне своем летит; Ни зной, ни мраз, ни дождь, ни гром трескучий — Ничто ему препоны не творит; Чрез цепи гор, чрез степь, чрез лес дремучий За славою без страха он летит: Там злобных ведьм, там леших истребляет, Там яростных гигантов побеждает. 6 Проснись, проснись, прекрасная княжна! Уже близка минута избавленья! Напрасна злость седого колдуна, Напрасны все злодея покушенья. И черная наука не сильна Пред витязем, любимцем провиденья! Ликуй, герой! враг злобный усмирен И подвиг твой любовью награжден! 7 Уже бегут полки иноплеменных, Как стадо птиц пред грозною зимой. У молкнул гром, и после бурь военных Светлеет мир над Киевской страной,— И в гриднице чертогов позлащенных Пирует князь с дружиной удалой, И громкий звон серебряных стаканов Мешается с цевницами баянов. 8 Но что с тобой, о муза, удержись! Куда тебя умчало восхищенье? Хоть ты друзей немного постыдись! Ты о себе худое дашь им мненье,— Они тебя послушать собрались, А ты кричишь, как дура, в исступленье: «Вот там! вот здесь! я вижу то и то!» Но ничего не видит здесь никто. 9 Сядь лучше здесь на канапе широком, Чем лезть на верх крутых Парнасских гор; Друзья все ждут в молчании глубоком И, на тебя вперивши робкий взор, И повести не смеют даже оком: Начнем же им рассказывать свой вздор!.. Но берегись излишнего болтанья, Чтоб их глазам не навести дреманья. 305. <ОПИСАНИЕ САДА>
Он сходит в сад. Прелестный край Его восторгом наполняет: Он в восхищении считает Себя перенесенным в рай. Там лето пламенное купно С прелестной царствует весной, И, мнится, для зимы седой То место вовсе неприступно. Там рощи кедров, пальм, дубов, Лимонных, миртовых дерев И золотых акаций сени На мягкий луг кидают тени. С веселым шумом вдоль лугов Потоки резвые сверкают — То скаты бархатных холмов Струей ленивой обмывают, То вдруг уходят в тень дубов, То вновь из мрака выбегают И льются в чистый водоем, Где рыбы редкие стадятся И чешуею серебрятся. Шумя серебряным столпом, Встают в куртинах водометы, Пред солнцем выгнувшись серпом, Прекрасной радугою блещут И, рассыпайся дождем, Алмазы, перлы долу мещут И рдеют пурпурным огнем. На долах, на холмах, под тенью Беседки светлые стоят И к мирному отдохновенью Своею пышностью манят; Отражена во влаге ясной, Дерновых островов гряда Сияет зеленью прекрасной На гладком серебре пруда, Как ряд каменьев изумрудных; Хор птиц неведомых и чудных, То в синеве небес кружась, То в темной зелени таясь, Пространство пеньем оглашают, И с ними страстный соловей, Певец любви и красных дней, Свою мелодию сливает; Душистый вешний ветерок, Как дух бесплотный, повевает: То тронет спящий ручеек И зарябит хрустальный ток, То шепчет в зелени дубравы Или, слетевши на лужок, Лобзает розы величавы Или смиренный василек. Но более всего дивило, Что сад был так расположен, Что вовсе неприметно было — Искусство ли его садило Или природой создан он. 1820–1824 П. П. ШКЛЯРЕВСКИЙ Павел Петрович Шкляревский родился 15 января 1806 года в г. Лубны Полтавской губернии в семье священника[194]. На одиннадцатом году мальчик был отправлен в Петербург, к дяде, который дал племяннику хорошее воспитание и образование, сначала дома, а потом (в 1823–1827 годах) в петербургской (впоследствии 3-й) гимназии. Здесь Шкляревский начинает писать стихи; хорошо владея несколькими древними и новыми языками, он переводит Салиса, Маттисона, Гете, Шиллера, Клопштока, Байрона, В. Скотта. Его первые Печатные выступления относятся к 1823 году; несколько его стихотворений А. Е. Измайлов поместил в «Благонамеренном» (1823), «Календаре муз» (1826 и 1827) и «Невском альманахе» (1826); одно появилось в «Северных цветах на 1827 год». В гимназии Шкляревский сблизился с будущим историком М. С. Куторгой, издавшим впоследствии посмертный сборник его стихов; в 1827 году оба они поступили в Петербургский университет (Шкляревский на философско-юридическое, Куторга на словесное отделение), а в следующем году в числе других соискателей были направлены в Дерпт, в Профессорский институт. Здесь Шкляревский ревностно возобновляет прерванные занятия; его успехи в изучении филологии и философии высоко оцениваются профессорами; однако уже в 1829 году он заболевает и 5 июля 1830 года умирает от туберкулеза легких. До нас дошло около трех десятков стихотворений Шкляревского, главным образом переводных; в стихах этих уже успели определиться некоторые особенности своеобразной и оригинальной поэтической манеры. Шкляревский не следует эпигонам элегической поэзии 1820-х годов, — он тяготеет к философской символике и усложненной и несколько абстрактной образности. Современники не без основания замечали в его стихах мистический оттенок, в частности идущую от немецкой поэзии и Жуковского идею двоемирия («Детство»). Характерны для него и эсхатологические мотивы, которые получат затем развитие в русской поэзии 1830-х годов. Представляют интерес и архаизаторскис тенденции Шкляревского, несомненно идущие от увлечения этимологией: намеренное и постоянное обращение к славянской лексике — у него не только следование традиции «высокой поэзии», но и попытка отыскать новые и необычные экспрессивные средства путем обнажения этимологических связей слова и разрушения его привычной ассоциативной сферы; отсюда его смелые и непривычные неологизмы, несколько напоминающие словотворчество Языкова («Пляска», 1826; «К другу», 1827, и др.).
вернуться Е. А. Бобров, Жизнь и поэзия Павла Петровича Шкляревского. — «Сб. Учено-литературного общества при императорском Юрьевском университете», Юрьев, 1909, т. XIV, с. 18. |
