Ноябрь 1842 «В зверинец мой раскрыты двери…» В зверинец мой раскрыты двери, Зверей подобных в мире нет, Рассортированы все звери, И каждому дан свой куплет. Вот Крюднер, капитан хохлатый, Он привезен из дальних стран, Молодцеватый, грубоватый, А вот при нем его Бриган. Вот Кащенки — и Петр, и Павел, Я в клетке их держу одной, Зверьки ручные, честных правил И по-домашнему с ленцой. Вот Пален; петухом ли шпанским, Аистом ли его назвать?. Он поится одним шампанским; Полегче, ног бы не сломать! Вот Рап-кобель. Каким-то чудом И Агапей при нем всегда. Кто кобелем, а кто верблюдом Заняться может, господа. Кази усами разукрашен, Турецкой силой одарен. Он бородою только страшен, И до клубнички падок он. А вот Кудашев; он был князем Вдали, на южных островах; Силач, он всех кидает наземь И татуирован в … А вот Краевский; с пальмы южной, Страны полуденной жилец, Но как обманчив вид наружный: Он только с виду молодец. Вот Клопман; ящик с зеркалами, В помадной банке корм стоит, Что день, то щетка; он духами От головы до ног облит. Вот отделенье мелкой птицы: Борисов, чтобы не забыть; Он к нам приехал из столицы «Мое почтенье» говорить. А тут, лишь клетку повернете, Для крошки в ящике простор; Та крошка Фонька Ревелиоти, Мала, но ноготок востер. Вот Иваненко для закуски, В бараньих завитках кругом; Не знаю, шпанский или русский, Но только знаю — с курдюком. 1845
«Поднялася пыль степная…» Поднялася пыль степная, Солнышко взошло, Всюду сбруя боевая Блещет как стекло. Август 1845 В альбом А.Я. Марченко Стихом простым, стихом случайным, Назло альбомам и стихам, К воспоминаньям грустным, тайным Поползновенья я не дам. Весны обманчивой жилица, Минутных роз минутный друг, Без сожаления, как птица, Перенесись на нежный юг. Звездам Украйны полудикой, Как в дни былые, не молись: Иной картиною великой Поражена, остановись! Твой женский глаз, лучом поспешным Окинув моря благодать, Подметит то, чего нам, грешным, Во век веков не увидать. 1846 А.Л. Бржевской Я вам пророчил поклоненье, Венец прекрасному челу, И расточал свое уменье Воздать вам должную хвалу. Теперь же слабый мой умишка Не больше сделает добра, Как театральная афишка О пьесе, сыгранной вчера. 9 сентября 1847 «Я жертву приносил обильную Прияпу…» Я жертву приносил обильную Прияпу И жаждал новые во храм его снести, Но бог велел меня немедля к Эскулапу Вулкановой супруге отвести. В изгнании моем я долго тосковал, Кляня всех нимф, как самых злобных фурий. Суровый бог мне ноги заковал, А расковал услужливый Меркурий. Теперь намерен я, чтоб больше не страдать, То всякий раз, как я пойду к Прияпу, Чтоб грозный бог не мог меня узнать, На плешь надвигивать спасительную шляпу. 1852 «Пусть критика и злобна, и зубаста!..» Пусть критика и злобна, и зубаста! Не тронуть ей меня; Пегасу я сказал на время — баста, Сажуся на коня! Между 1848 и 1853 «Поднять бокал в честь дружного союза…» Поднять бокал в честь дружного союза К Тургеневу мы нынче собрались. Надень ему венок, шалунья муза, Надень и улыбнись! Январь 1856 «Весь переезд забавою…» Весь переезд забавою Казался; третьим днем И морем мы, и Травою До Любека дойдем. И как бы ветру флюгером Ни вздумалось играть, Мы с капитаном Крюгером Не будем трепетать. Конец июля или начало августа 1857 Ответ старого поэта на 37 году от роду Не поноси Замоскворечья, Еще ты мало с ним знаком. Не наноси ему увечья Своим зловредным языком. Декабрь 1857
«Возвестил народу…» Возвестил народу Уж с горы Афонской Бэда-проповедник, Что, быть может, к году У мадам Полонской Явится наследник. |
