1855 Ива Сядем здесь, у этой ивы. Что за чудные извивы На коре вокруг дупла! А под ивой как красивы Золотые переливы Струй дрожащего стекла! Ветви сочные дугою Перегнулись над водою Как зеленый водопад; Как живые, как иглою, Будто споря меж собою, Листья воду бороздят. В этом зеркале под ивой Уловил мой глаз ревнивый Сердцу милые черты… Мягче взор твой горделивый… Я дрожу, глядя, счастливый, Как в воде дрожишь и ты. 1854 «О друг, не мучь меня жестоким приговором!..» О друг, не мучь меня жестоким приговором! Я оскорбить тебя минувшим не хочу. Оно пленительным промчалось метеором… С твоим я встретиться робел и жаждал взором И приходил молчать. Я и теперь молчу. Добра и красоты в чертах твоих слиянье По-прежнему еще мой подкупает ум. Я вижу — вот оно, то нежное созданье, К которому я нес весь пыл, всё упованье Безумных, радостных, невысказанных дум. Но помнишь ли? — весной гремела песнь лесная И кликал соловей серебряные сны; Теперь душистей лес, пышнее тень ночная, И хочет соловей запеть, как утром мая… Но робко так не пел он в первый день весны. 1855 Приметы И тихо и светло — до сумерек далеко; Как в дымке голубой и небо и вода, — Лишь облаков густых с заката до востока Лениво тянется лиловая гряда. Да, тихо и светло; но ухом напряженным Смятенья и тоски ты крики разгадал: То чайки скликались над морем усыпленным И, в воздухе кружась, летят к навесам скал. Ночь будет страшная, и буря будет злая, Сольются в мрак и гул и небо и земля… А завтра, может быть, вот здесь волна седая На берег выбросит обломки корабля. Середина 50-х годов «Какие-то носятся звуки…» Какие-то носятся звуки И льнут к моему изголовью. Полны они томной разлуки, Дрожат небывалой любовью. Казалось бы, что ж? Отзвучала Последняя нежная ласка, По улице пыль пробежала, Почтовая скрылась коляска… И только… Но песня разлуки Несбыточной дразнит любовью, И носятся светлые звуки И льнут к моему изголовью. 1853
Ревель (после представления Фрейшица) Театр во мгле затих. Агата В объятьях нежного стрелка Еще напевами объята, Душа светла — и жизнь легка. Всё спит. Над тесным переулком, Как речка, блещут небеса, Умолк на перекрестке гулком Далекий грохот колеса. И с каждым шагом город душный Передо мной стесняет даль; Лишь там, на высоте воздушной, Блестит балкон, поет рояль… И с переливом серебристым, С лучом, просящимся во тьму, Летит твой голос к звездам чистым И вторит сердцу моему. 1855? Пароход Злой дельфин, ты просишь ходу, Ноздри пышут, пар валит, Сердце мощное кипит, Лапы с шумом роют воду. Не лишай родной земли Этой девы, этой розы; Погоди, прощанья слезы Вдохновенные продли! Но напрасно… Конь морской, Ты понесся быстрой птицей — Только пляшут вереницей Нереиды за тобой. 1854 Знакомке с юга На север грустный с пламенного юга, Прекрасных дней прекрасная подруга, Ты мне привет отрадный принесла. Но холодом полночным всё убило, Что сердце там так искренне любило И чем душа так радостно цвела. О, как бы я на милый зов ответил Там, где луны встающей диск так светел, Где солнца блеск живителен и жгуч, Где дышит ночь невыразимой тайной И теплятся над спящею Украйной В лучах лазурных звезды из-за туч, И грезит пруд, и дремлет тополь сонный, Вдоль туч скользя вершиной заостренной, Где воздух, свет и думы — заодно, И грудь дрожит от страсти неминучей, И веткою всё просится пахучей Акация в раскрытое окно! 1854 «Вчера, увенчана душистыми цветами…» Вчера, увенчана душистыми цветами, Смотрела долго ты в зеркальное окно На небо синее, горевшее звездами, В аллею тополей с дрожащими листами, — В аллею, где вдали так страшно и темно. Забыла, может быть, ты за собою в зале И яркий блеск свечей и нежные слова… Когда помчался вальс и струны рокотали, — Я видел — вся в цветах, исполнена печали, К плечу слегка твоя склонилась голова. Не думала ли ты: «Вон там, в беседке дальной, На мраморной скамье теперь он ждет меня Под сумраком дерев, ревнивый и печальный; Он взоры утомил, смотря на вихорь бальный, И ловит тень мою в сиянии огня». |
