11 августа 1844 «Спи — еще зарею…» Спи — еще зарею Холодно и рано; Звезды за горою Блещут средь тумана; Петухи недавно В третий раз пропели, С колокольни плавно Звуки пролетели. Дышат лип верхушки Негою отрадной, А углы подушки Влагою прохладной. 1847
«Свеж и душист твой роскошный венок…» Свеж и душист твой роскошный венок, Всех в нем цветов благовония слышны, Кудри твои так обильны и пышны, Свеж и душист твой роскошный венок. Свеж и душист твой роскошный венок, Ясного взора губительна сила, — Нет, я не верю, чтоб ты не любила: Свеж и душист твой роскошный венок. Свеж и душист твой роскошный венок, Счастию сердце легко предается: Мне близ тебя хорошо и поется. Свеж и душист твой роскошный венок. 1847 «Давно ль под волшебные звуки…» Давно ль под волшебные звуки Носились по зале мы с ней? Теплы были нежные руки, Теплы были звезды очей. Вчера пели песнь погребенья, Без крыши гробница была; Закрывши глаза, без движенья, Она под парчою спала. Я спал… над постелью моею Стояла луна мертвецом. Под чудные звуки мы с нею Носились по зале вдвоем. 1842 «Снился берег мне скалистый…» Снился берег мне скалистый, Море спало под луною, Как ребенок дремлет чистый, — И по нем скользя с тобою, В дым прозрачный и волнистый Шли алмазной мы стезею. Конец 1856 или начало 1857 Туманное утро Как первый золотистый луч Меж белых гор и сизых туч Скользит уступами вершин На темя башен и руин, Когда в долинах, полных мглой, Туман недвижим голубой, — Пусть твой восторг во мглу сердец Такой кидает свет, певец! И как у розы молодой, Рожденной раннею зарей, Когда еще палящих крыл Полудня ветер не раскрыл И влажный вздох туман ночной Меж небом делит и землей, Росинка катится с листа, — Пусть будет песнь твоя чиста. Конец 1856 или начало 1857 Римский праздник Не напевай тоскливой муки И слезный трепет утиши, Воздушный голос! — Эти звуки Смущают кроткий мир души. Вокруг светло. На праздник Рима Взглянули ярко небеса — И высоко-неизмерима Их светло-синяя краса. Толпа ликует как ребенок, На перекрестках шум и гул, В кистях пунцовых, бодр и звонок, По мостовой ступает мул. В дыханьи чары мимолетной Уже ласкались вкруг меня И радость жизни беззаботной И свет безоблачного дня. Но ты запел — и злые звуки Смущают кроткий мир души… О, не зови тоскливой муки И слезный трепет утиши! Конец 1856 или начало 1857 Цветы С полей несется голос стада, В кустах малиновки звенят, И с побелевших яблонь сада Струится сладкий аромат. Цветы глядят с тоской влюбленной, Безгрешно чисты, как весна, Роняя с пылью благовонной Плодов румяных семена. Сестра цветов, подруга розы, Очами в очи мне взгляни, Навей живительные грезы И в сердце песню зарони. 1858 «Вчера я шел по зале освещенной…» Вчера я шел по зале освещенной, Где так давно встречались мы с тобой. Ты здесь опять! Безмолвный и смущенный, Невольно я поникнул головой. И в темноте тревожного сознанья Былые дни я различил едва, Когда шептал безумные желанья И говорил безумные слова. Знакомыми напевами томимый, Стою. В глазах движенье и цветы — И кажется, летя под звук любимый, Ты прошептала кротко: «Что же ты?» И звуки те ж, и те ж благоуханья, И чувствую — пылает голова, И я шепчу безумные желанья И лепечу безумные слова. 1858 «Всё вокруг и пестро так и шумно…» Всё вокруг и пестро так и шумно, Но напрасно толпа весела: Без тебя я тоскую безумно, Ты улыбку мою унесла. Только изредка, поздней порою, После скучного, тяжкого дня, Нежный лик твой встает предо мною, И ему улыбаюся я. 1856
Певице Уноси мое сердце в звенящую даль, Где как месяц за рощей печаль; В этих звуках на жаркие слезы твои Кротко светит улыбка любви. О дитя! как легко средь незримых зыбей Доверяться мне песне твоей: Выше, выше плыву серебристым путем, Будто шаткая тень за крылом… Вдалеке замирает твой голос, горя, Словно за морем ночью заря, — И откуда-то вдруг, я понять не могу, Грянет звонкий прилив жемчугу. Уноси ж мое сердце в звенящую даль, Где кротка, как улыбка, печаль, И всё выше помчусь серебристым путем Я, как шаткая тень за крылом. |
