17. АРГОНАВТЫ За ледяным окном, в глухие зимы, Лучиной озаряя темный день, Мечтали мы о море и о Риме В сугробах непролазных деревень. Мы строили большой корабль, и щепы Под топором вскипали, как вода, Мы порохом грузили сруб нелепый — Мы отлетали в вечность навсегда. Ревели девки, бабы голосили. — Ну, дуры, ничего! — Отдай концы! — Салют! — И в пушечном дыму поплыли Глаза, как голубые леденцы. Сначала шли по рекам, а навстречу Ползут ладьи. Народ кричите ладей: — Куда плывете? — Мы в слезах: — Далече! Прощайте! Отлетаем в эмпирей! И видим, крестятся они со страху, Скребут в затылках, смотрят в облака, А ветер кумачовую рубаху Раздул у рулевого мужика. Глядим — и море! В сырости колючей В тулупах зябнут плечи северян. Корабль шумит. Высокий лес дремучий — Искусство корабельное селян. Ах, нас манили песенкой сирены И подбирали нежные слова. Нырял дельфин. Над розоватой пеной Кружилась с непривычки голова. И вдруг — труба запела. Черным валом Метнулся океан в ночную высь. И, побледнев, мы стали к самопалам: Ну, начинается, теперь держись! Как ахнем из двенадцатидюймовых — Все дыбом! На ногах стоять невмочь! Ревели топки. И в дождях свинцовых Мы погибали в эту злую ночь. Но таяли армады, как виденья — Вот, думаем, отбились кое-как! Свернем-закурим! В сладком упоеньи Кружился розовый архипелаг. О солнце, суждено нам плыть! В пучину Лететь! И вот уже дубы растут, И на дубах сусальную овчину Драконы огненные стерегут. А капитан смеется: — Мореходы! Эх вы, «овчина», мужичье! Руно! Не корабли вам строить, а колоды, Сивуху вам тянуть, а не вино… 18. ГОТИЧЕСКАЯ ЗИМА Тринадцатого века Я полюбил красу, Румяных дровосеков В готическом лесу, Жар изразцов и льдины Средь нюренбергской тьмы — Каштаны и камины Классической зимы. Пришел конец телегам, И крендель золотой Посыпан сладким снегом Над булочной ночной. Колеса замерзают, Не вертятся, ползут, Коню не помогают Ни окрики, ни кнут. И в этой зимней стуже, В сугробах синих чащ Прохожий зябнет, тужит, Запахивает плащ, Завидует прохожий Теплу бобровых шуб, Домам далеким тоже, Где дым валит из труб. Звенит стеклом планета От ветра и колес, Но солнце для поэта Выходит на мороз. Вот — елочек уколы Хрустальных на окне, Летает снег, как пчелы, В прекрасной тишине. Как в скандинавской драме, В последнем акте — вдруг Он падает горстями Из чьих-то нежных рук, Он землю утешает Падением своим, И к небу отлетает Дыханий наших дым. 19. ПЕРЕСЕЛЕНИЕ
Когда на новую квартиру Перебираются жильцы, Им весело навстречу миру Лететь в просторные дворцы, И потрясают мостовые Огромные ломовики, Влача в пространства голубые Домашний скарб, узлы, горшки. А рядом, забывая беды, Не глядя за плечо назад, Мечтатели и непоседы О новой жизни говорят: Им чудятся большие планы, Воздушных комнат череда, Никелированные краны И в изобилии вода. Так покидая пепелище, Пустой очаг, бумажный сор, Мы грезим об ином жилище, О воздухе небесных гор, Так наши чердаки, подвалы Нас научили в тесноте Мечтать о необъятных залах, О солнце и о чистоте. Слабеет голос утомленный На пышном пиршестве друзей — О смерти думает влюбленный, И розы говорят о ней. Да, пище сладостной не рады Пирующие за столом, И жаждут ледяной прохлады Разгоряченные вином. А за окошками снаружи Насквозь промерзшая земля — Бушует огненная стужа За зимней рамой бытия, Ползут ладьи по черной Лете Под роковой уключный скрип, Влетают невозвратно в сети, Как стаи студенистых рыб. Но, слушая снегов косматых Паденье и летейский сон, И айсбергов голубоватых Возвышенный хрустальный звон, О, смертный, с позднею любовью Припомни пламя очагов, Дымок из труб, жилище, кровлю И розы на столе пиров. |
