88. «Какие мелкие страстишки…» Какие мелкие страстишки Волнуют бурями Парнас! Какие тоненькие книжки В несчастьях утешают нас! Какое это утешенье! Но больше ничего ведь нет — Ни музыки, ни упоенья, Ни упоительных побед. Спроси рассудок о паренье, (С волненьем и ломаньем рук) — О смерти, о недоуменье, С которым мы глядим вокруг… Он славит мускулы, щетину, Не терпит жалкой чепухи. В редакционную корзину Слетают с жалобой стихи. И все-таки болит, не спится. Тревожно жить, мой милый брат Мир не стеклянная темница, А совесть, нездоровье, ад. Чего-то в мире не хватает, И в музыке чего-то нет. Нам успокоиться мешает, Закрыть глаза, прекрасный свет. 1934 89. «Европа счастливых…» Европа счастливых Амбаров и школ И трудолюбивых, Как фермеры, пчел. Ты — шорох пшеницы И запах сыров, Страна черепицы, Аббатств и волов. Ты — соль в разговоре И бочка вина. Амбар на запоре, Над замком луна. Ты фейерверк меткий Газетных листков, Фру-фру оперетки И стук каблучков. Ты — утром прогулка К руинам в плюще. Румяная булка И путник в плаще. 1933 90. «Не камень, а карточный домик…» Не камень, а карточный домик, Жилище для бабочек, тень. Но более прочного дома Нам строить не хочется, лень. А буря дохнет на строенье, На птичий наш переполох, И даже не буря — дыханье Любви или женщины вздох, И карточный домик (постройка, Висящая на волоске) Вдруг рухнет, за картою карта, Как все, что стоит на песке. Захлопают дети в ладоши, И тихо из мира преград, Как черные бабочки, души На небо совсем улетят. 1934 91. В ДУБАХ Из многих деревьев Любимое — дуб. В час бури, средь молний И ангельских труб… За лиственный шепот, За форму листа. До самого неба Его красота. Быть может, то было В суровом раю Иль в царстве гигантов, В древлянском краю — Дубовые рощи Росли по холмам, И жили олени Прекрасные там. Звенели секиры Железом кругом, И строили мужи Корабль или дом. И римская муза Слетала с небес В глухие трущобы Древлянских древес. Средь жалких вздыханий И робких сердец Ты — древо героев. Твой житель — стрелец, Ты — друг дровосека, Мозолистых рук. Ты — мир корабельный, Всплывающий вдруг. 92. «Что ты? — Комочек праха…»
Что ты? — Комочек праха. Едва приметный вздох. В когтях судьбы и страха За участь жалких крох. Что ты? — Пищеваренья Бессмысленный процесс. Молекулы томленье, Без Бога, без небес. Что ты? — Воспоминанье О райских антраша. Летящая в зиянье Бессмертная душа. И ты сгниешь средь тленья, Красавица зеркал, Под шепот восхищенья Входящая на бал. И эти розы, руки — Любовника трофей — Лишь пища смертной скуки И гробовых червей. Но нам еще больнее Тебя любить, в слезах, За плен, за тлен лилеи, За жалобное «ах». 1935 93. «Пустых сердец прохлада…» Пустых сердец прохлада Страшней суровых зим. Тогда оставить надо Стихи, покинуть Рим. Все ускользает странно — Легчайший дым побед, Прелестный лебедь Анны, Прельщавший столько лет. И вы, беглянки-музы, Устали плакать вы По северным медузам, По пряникам Москвы. А Блок? В стране сияний Уже не видно Вас Сквозь лес воспоминаний, Статеек и прикрас. Никак нельзя руками Дыханье удержать. Никак нельзя… Мы сами Не в силах устоять. Душа вернется к Богу, И музыка потом Утихнет понемногу В пространстве голубом. 1934 |
