170. ЗИМОЙ Все в инее. Летит экспресс Средь пихт и лиственниц Сибири. Летит! Вечнозеленый лес, Как бы в охотничьем мундире, Глядится в зеркало зимы. Олень прекрасными глазами Глядит на горизонт. А мы, Как дети, тешимся снежками. Влетает поезд в белый сад И лучших на земле румяных Сибирских молодых солдат Везет, как в северных романах. Они поют под стук колес И на гармонии играют. Под музыку о царстве роз Деревья в инее мечтают. Под музыку среди древес Летают белки, как по вантам, Сороки украшают лес Подобно черно-белым бантам. Лиса ушами шевелит, И тяжко думают медведи, — С лисой, что в баснях все хитрит, Они крыловские соседи. Садится птица на суку, Вся в черно-белом оперенье, И с ветки горсточка снежку Вдруг падает. Как в сновиденье! Вся эта русская зима, С морозом и оледененьем, Не безнадежность и не тьма, А крепкий сон пред пробужденьем. 1944 171. «В беседе пылкой…» В беседе пылкой Любя весь мир И за бутылкой Устроив пир, Сошлась в трактире Одна семья — На братском пире Компания: Любовь, бродяжка И стихоплет, И деревяшка — Все свой народ. Солдат про славу Нам говорил, Как по уставу Он кровь пролил. Себя настроив Как на хорал, Про век героев Поэт сказал. Но пусть пшеница В полях шумит И на странице Перо скрипит, Пусть пахарь плугом Вздымает век, И мир к лачугам Слетит навек. 1939–1949 172. «Ты — ниже травинки и тише воды…» Ты — ниже травинки и тише воды Подобная жизнь — как букашка — Ползет и трепещет у края воды, И радость ее — полевая ромашка. И люди глядят с олимпийских высот На это старанье, пыхтенье и муки, На этот безвольный и маленький рот, На эти неловкие слабые руки. Но в грозной акустике царственных зал, В оркестре любви и в садах мирозданья И твой небольшой голосок прозвучал Негромкой, но чистою нотой страданья. 1946 173. «Прославим гений Пушкина!..» Прославим гений Пушкина! Рассвет над Альпами! Суворова в алмазах! Да чтут народы гром его побед И петушиный крик в его проказах. Прославим книжный труд, Любовь к стихам И честные рабочие мозоли! Восходит пушкинское солнце там, Где весь народ как бы в огромной школе. Учитесь, дети! В школьной тишине Пишите в ученической тетради: — Наш гений — Пушкин… Гремят в огромной вышине Стихи его на голубой эстраде. 1945 174. «Ты — остров в пальмах…» Ты — остров в пальмах, Непонятный стих, Земля, где не бывало человека. И в тихой бухте Серых глаз твоих Стоит корабль XV века. Тяжелый якорь опустив на дно, Глядят Мечтательные мореходы, Как в вымытое хорошо окно, — На свежесть Этой пальмовой природы. Какая свежесть! Утро стихотворных строк! Какие раковины! Перед нами Летит Цветкообразный мотылек Над бабочкоподобными цветами. 1947 175. ПУШКИНУ Он сделал гордым наш язык, а нас Он научил быть верными в разлуке. И, как Онегин, миллионы раз России нашей мы целуем руки! Какая жизнь была ему дана — Глоток «Аи» и всех страданий чаша! Струилась — вся прозрачная до дна — Река его стихов и радость наша. Какой был дан ему прекрасный дар Воспеть свободу на своих страницах, Дыханья человеческого пар Вдруг солнцем озарить, как мрак в темницах! И, перечитывая вновь и вновь Его слова о славе и свободе, Воспринимаем чище мы любовь, Возвышеннее мыслим о природе. 1947 176. ЦВЕТЫ ПОД ДОЖДЕМ Серебряный дождь перестал Звенеть и по стеклам струиться. Вновь вымытый, мир засиял От капель и слез, как теплица. Ты шумно закрыла свой зонт. А в пурпуре, где горизонт, Там солнце шипело и гасло, И автомобильное масло, Пролитое в луже, В том мире, где смертью напрасной Погиб под дождем мотылек, Вдруг радугой стало прекрасной… Иль Ладогой, где огонек, Сказал бы трехлетний ребенок, Взлелеянный в неге пеленок, Как теплый цветок. 1946 |
