50. ЭЛЕГИЯ Ты к призрачным горным Взываешь мирам, К прекрасным, но черным Глухим небесам. Кто голос твой слышит? Четыре стены, Три пальмы, и выше — Сиянье луны. Небесные арфы В ответ не поют, Румяные Марфы Хлопочут, пекут. Мария — в тенетах, И скучен наш пир, В ничтожных заботах Погряз этот мир, Поют эти пени, Как ветер в трубе. Три пальмы, как тени, Приснились тебе. 1931 51. «Еще мы смеемся сквозь слезы…» А.И. Мамиконьян Еще мы смеемся сквозь слезы, Еще умиляемся мы Над туфелькою балерины В сугробах балетной зимы. Еще балерина кружится И с розой бумажной в руке Летит в полотняные страны, В мороз ледяной налегке… Но никнут плакучие ивы Над славой, непрочной, как дым, Над сломанной детской игрушкой — Над сердцем твоим заводным. Сломалась пружинка стальная, Умолк заводной соловей, И некому больше стихами Механику сердца воспеть. <Париж>. 1931 52. «Так солнце стояло над Римом…» Так солнце стояло над Римом — Холодный и розовый шар, Так варварским стужам и зимам Навстречу дыхания пар Из мраморных уст отделялся. Так римский корабль погибал. Так с гибнущим миром прощался Поэт, равнодушно зевал. Мы женщину с розой туманно Сравнили. Во время чумы На жаркой пирушке стеклянно Звенели бокалы зимы. В березовых рощах — сиянье И ангельская тишина, Но билась над гробом в рыданьях Наталья, земная жена. Жил Блок среди нас. На морозе Трещали костры на углах, И стыли хрустальные слезы На зимних прекрасных глазах. Жил Блок среди нас. И, вздыхая, Валился в сугроб человек, И падал, и падал из рая На русские домики снег. 1931 53. «Все то же земное сравненье…» Все то же земное сравненье — Прекрасная пальма в раю, Сосна, ледяное томленье В холодном и скучном краю. Две разных души, но на звуки Все тех же далеких небес Из черных сугробов разлуки Летящие наперерез. 1931 54. КАК СЕВЕР
Небесные льдины И холод высот, О, мрамор Афины И сердце, как лед! Я в северной ласке Забвенья искал, Я в этой Аляске Покой потерял, И я на рассвете Являюсь домой В хрустальной карете Зари городской… Спал с куклой ребенок, Но первый трамвай, Разрушив спросонок Игрушечный рай, Скрежещет, вздыхает, Гудит за углом И вновь потрясает Тот каменный дом, Где в тщетной заботе Склониться ко сну Вы с мужем живете, Как птица в плену. Средь тучных соседок И кухонных стен, Кастрюль и салфеток Ваш мраморный плен. Прекрасные страсти Вам снятся, но вот Супружеской власти Величье зовет К его волосатым И пухлым рукам, К его полосатым Немецким носкам. Но руки из тесной Темницы воздев, Смиряя небесной Соперницы гнев, Достойная строчек О мраморе рук, Вы платья комочек Вздымаете вдруг, И черною розой Он пышно расцвел Под вечной угрозой Зефиров и пчел. Зачем показалась Звезда голубой, И ты не осталась Запретной страной, Страной безнадежной Для слез и греха, Гренландией нежной, Где лед и меха? Но пламенным грозам Доверили мы Непрочные розы И пальмы зимы, Пальмириум ельный По стеклам потек, Румянец поддельный Слетает со щек, Снегурочкой русской Растаяла ты В объятьях, на узкой Постели мечты. О чем же стихами Теперь нам писать, В какой мелодраме Теперь умирать? 1930 |
