12. КРЕСТОНОСНЫ Мы облаком соленой пыли Дышали на заре, впотьмах, Пролетая морские мили На вздыбленных кораблях; И воспаленными глазами Из-под ладони глядели вдаль: Где же, наконец, за морями — Грааль! Грааль! И ветер — огромный ворох — Шевелил прядь волос, А на знаменах — лилейный шорох И пригоршни роз. От бедной земли за туманом Воздушный мачтовый лес Летит, летит по океанам На голубые холмы небес. И вот — посреди вселенной, Клубящейся, как дым, Встает розовостенный Небесный Иерусалим. О, слышать нельзя без волненья В лазури среди облаков Хлопанье крыльев и пенье Городских петухов. Как блудный сын, как нищий, Мы смотрим на райский град, На ангельские жилища, На пальмы и виноград. Но ради небес умирая На охапке железных пик, Мы думаем не о рае, — О земле наш последний крик: Только земля, земное, Черная, дорогая мать, Научила любить голубое И за небесное умирать. 13. КОРАБЛЬ О пышный гул сравнений И шум ветрил: Средь кораблекрушений Поэт сравнил И бытие земное С ладьей не раз В бессмертье голубое Влачившей нас. В потоке быстротечном Скрипят борты, Морским виденьем встречным Проходишь Ты, Стихами небо хлещет На зыбкий стол, Как палуба, трепещет И ходит пол, Взлетает желтой щепкой Наш утлый дом, Вскипевший воздух — крепкий Матросский ром, Ты не узнаешь даже, Что в двух шагах Мы гибли в этой саже — В ночных валах. 14. КАМЕНЩИКИ С какою осторожностью огромной Средь огорчений, сквозняков, простуд Мы берегли в шкафах достаток скромный, Хранили наших очагов уют. Мы по кирпичикам вели постройку, Умом раскидывая так и так, Выгадывая каждую пристройку, Окошко, лесенку или чердак. Но сердце прозревало расставанье, Как птица приближение весны: Все рушится — непрочное создание — Руками жалко всплескиваем мы. Нам больше делать нечего в Европе, В хозяйстве бедном подведя баланс, Берем билет, носильщика торопим, И запылил почтовый дилижанс. А в синей бухте ждет кораблик хрупкий, Три мачты стройных отклонив слегка, Румяный капитан из белой рубки Мечтательно глядит на облака. И мы глядим на небо голубое — Как держится над синевой морей Такая масса воздуха, покоя, Воздушных балок, дымных кирпичей? Да, самое прекрасное в творенье — Вот этот воздух, перекрытий лёт, Вся эта легкость, простота, паренье, Божественный строительный расчет. Теперь, когда по всем дорогам рыщем, Нам кажется убогим и кривым Людское темноватое жилище В сравненье с домом солнечным Твоим. 15. АРХАНГЕЛЬСК
В плену у льдов стеклянных, С десятком фонарей — Архангельск деревянных Бревенчатых церквей, Полночный мир сугробов, Мехов и тучных рыб, Большой любви до гроба Средь айсберговых глыб. Летает снег над миром, Над сказкой ледяной, Чадит китовым жиром Светильник городской, И просит север строя, Зефиров и колонн, А небо золотое, Как странный детский сон… Там корабли мечтают О голубых морях, Там розы умирают На снежных пустырях, В арктических пожарах, На ложе пуховом, И китобои в барах, Как воду, хлещут ром. Ах, жарче дона Хозе Пылает этот лед, И к эскимосской розе Полярный воздух льнет, Холодную голубку Приносит мальчик в дом, Раскуривает трубку Мечтатель угольком. 16. «Нам некогда подумать о здоровье…» Нам некогда подумать о здоровье, О воздухе, что окружает нас, И на соломенное изголовье Готовы мы свалиться всякий час, Но, как волы, торжественно вздыхая, Влечем ярмо, суровый наш урок; Земля, то черная, то голубая, Скользит и уплывает из-под ног. Ну как мы землю зыбкую устроим — Вспаши-ка рвущуюся в облака, — А оводы кружатся липким роем, И с хрипом раздуваются бока. Вот, кажется, не выдержишь — крылами Огромными свинцовыми забьешь, Всей тушей рухнешь между бороздами И, запрокинув голову, взревешь! Когда взойдет на этих нивах колос — Пшеничный шум до голубых стропил, Припомнят жницы чей-то темный голос, Который с небесами говорил. |
