Я мигом выполнил его заказ.
Наполняя фужеры шампанским, режиссер тяжело вздохнул:
— Теперь я начинаю понимать, почему некоторые молодые актеры изменяют искусству и бегут в официанты. Разве на свои актерские гонорары они могли бы вот так щедро угощать друзей?..
Меняю профессию
Когда я работаю, то полностью отключаюсь от всего на свете. Ничего не вижу, кроме бумаги на столе.
Так было и на этот раз — я настолько увлекся повестью, что и не заметил, как досидел до глубокой ночи. Понял, что пора спать, когда в глазах уже начало двоиться. Вместо двух своих рук я видел… четыре. Одна держала ручку, другая сигарету, остальные две листали рукопись.
Вдруг до меня дошло: из четырех рук — две чужие. У меня за спиной кто-то тяжело дышал.
Оглянувшись, я увидел небритого типа, который читал мою рукопись.
— А что дальше? — спросил он пропитым голосом.
— По-моему, дальше некуда, — ответил я и оглядел комнату.
Дверь была сорвана с петель, шкафы пусты. Даже ковер со стены перекочевал в мешок грабителя.
— Я об этом спрашиваю! — ткнул он пальцем в рукопись. — Чем эта история с Машей закончится?
— Пока трудно сказать. Впереди еще три главы…
— А когда ты эти… как там… главы допишешь? — поинтересовался ворюга.
— Одну, наверное, к следующей субботе.
— Смотри, чтоб к субботе было сделано! — Грабитель взял со стола рукопись, бросил на плечи мешок и ушел.
В следующую субботу ровно в полночь он приветствовал меня через форточку:
— Открой, а то стекла повыбиваю!
С первого же взгляда я понял: с ним что-то произошло. Он был побрит, одет в новый костюм, а глаза его поблескивали тем загадочным блеском, который бывает у людей, переживших душевный надлом.
— Забирай свой ковер! — небрежно кинул он сверток на кровать. — И давай главу!
Покорно сложив исписанные листки, я отдал их бандюге. Он жадно схватил, прыгнул на подоконник. Перед тем как исчезнуть, предупредил:
— Смотри, чтоб к следующей субботе еще приготовил!
Можете себе представить, с каким вдохновением работал я над очередной главой. Ведь я воочию видел, как художественное слово перевоспитывает пропащего человека.
За следующей главой он пришел, как и обещал, в субботу. На его белоснежной сорочке изящным узором был завязан модный галстук. Поздоровавшись, он тихим, робким голосом спросил:
— Готова?
На этот раз в обмен на главу он принес мне всю мою верхнюю одежду.
«Как приятно, когда твое произведение на моральную тему так положительно влияет на читателя, — думал я, приступая к заключительной главе повести. — На глазах человек перевоспитывается!»
За последней главой он пришел не ночью, а вечером. Постучал, как приличный человек, в дверь, спросил: можно войти? Теперь он принес остаток моих вещей. Даже что-то из чужих прихватил: чей-то левый ботинок, жилет и шляпу шестьдесят второго размера.
— Завязываю! — сказал грабитель решительно. — С этими делами покончено навсегда!
Взяв последнюю главу, он благодарно похлопал меня по плечу:
— Спасибо за науку. Меняю профессию!
Через несколько месяцев повесть появилась в журнале. Под его фамилией.
Первый рассказ
Во многих записках меня спрашивают, как я начинал свою литературную деятельность. Хорошо. Сейчас расскажу.
Из журнала, в который я послал свой первый рассказ пришел лаконичный ответ: «К сожалению, напечатать не сможем».
Я, естественно, купил конверт» вложил в него второй экземпляр рассказа, написал адрес редакции и опустил в почтовый ящик.
Через месяц — ответ. Снова неутешительный.
Пришлось покупать третий конверт, брать третий экземпляр рассказа.
Не прошло и двух месяцев, как меня постигло повое разочарование.
Я, как и любой автор в подобных случаях, но мог согласиться с тем, что мой рассказ «не отвечает требованиям художественной литературы». И отважился на такой эксперимент. Купил десять конвертов, написал на них адреса десяти редакций, вложил в каждый по экземпляру своего рассказа и отправил.
Ответов долго не было. Я понял — это хороший симптом. И действительно, в одной из газет появился наконец-то мой рассказ. Правда, название у него было другое. И герой звался не Федором, а Константином. И работал он не на ферме, а на заводе (газета имела промышленный профиль). И влюбился не в трактористку, а в секретаршу директора. И поехал по в город, а на целину. И в конце рассказа не женился, а развелся с Анной, которая, оказывается, жила где-то в Прикарпатье и изменяла ему.
Вскоре рассказ вышел еще и в журнале.
Сначала я испугался. Поскольку знал, как относятся к авторам, которые печатают одни и те же произведения в разных изданиях. Но, прочитав рассказ, успокоился. Герой звался не Федором и не Константином, а Женькой. Работал он не на ферме, не на заводе, а на железной дороге и влюбился не в трактористку и не в секретаршу директора, а в официантку вагона-ресторана. И поехал потом не в город, не на целину, а остался в том же вагоне-ресторане помощником повара. И в конце концов не женился, не развелся, а решил при помощи самоучителя освоить ремонт духовых инструментов.
Третий рассказ (его напечатал еженедельник) имел в отличие от оригинала лирическую окраску. Конфликт между героями разрешался неожиданной комсомольской свадьбой, на которой директор магазина самообслуживания пожелал молодоженам большого счастья в личной жизни.
В четвертом рассказе мой герой работает в окружении бюрократов и взяточников и смело разоблачает их, А в конце участвует в соревнованиях по настольному теннису и даже пробивается в финал.
Мой пятый рассказ оказался юмористическим. Герой попадает в невероятные ситуации. И все потому, что его не за того принимают…
Короче, все десять рассказов, которые были опубликованы под моей фамилией, мне понравились. Я их перепечатал и отнес в издательство.
«Мало, — сказали мне. — Надо еще хотя бы десять».
Я снова купил десять конвертов, вложил в них свой первый рассказ и отправил в десять редакций…
Вот так-то, друзья мои, я начинал свою литературную деятельность. Спасибо, что вы пришли сегодня на мой юбилейный творческий вечер. А сейчас разрешите по случаю такого волнительного события прочесть вам тот самый до сих пор не опубликованный свой первый рассказ…
