— Вы должны меня благодарить за то, что ваши подошвы не отлетают, — сказал я коллеге по работе, показывая ему свои разодранные ботинки. — Если бы их купил не я, то вполне возможно, что эти ботинки купили бы вы.
Я так привык к этой роли, что, увидев однажды на улице хулигана, немедленно поспешил к нему. У меня не было никаких сомнений, что в целом по району хулиганство ликвидировано и что хулиганские выходки отдельных граждан составляют не больше семя сотых процента. Но кому-то от этих семи сотых должно перепасть на орехи!
— Если уж ты решил кого-то обязательно поколотить, то побей меня, — обратился я к хулигану.
В больнице сестра выдала мне только куртку, объяснив, что брюк нет. Оказывается, в целом по району больные обеспечены одеждой на 120 процентов. Из них куртками — на 140, а брюками — только на 80.
Профессор, осмотрев меня, спокойно заметил, что в моей болезни ничего страшного не видит. Как правило, такие больные вылечиваются. И что в целом по больнице только ноль целых и три сотых процента умирает при подобных травмах.
Я стал спокойно ждать смерти. Но неожиданно мне в руки попала газета, в которой между прочим сообщалось, что бытовой комбинат выполнил квартальный план по похоронным услугам в целом на сто процентов.
И я решил жить.
Пропустите, пожалуйста
Он вошел в приемную и, приветливо улыбнувшись секретарше, направился к кабинету с табличкой «Директор». Секретарша выскочила из-за стола с неожиданной для своих габаритов проворностью.
— К директору нельзя! Он принимает по средам с одиннадцати до тринадцати. А сегодня, если я не ошибаюсь, пятница.
Она заявила это так безапелляционно, что посетитель растерянно заморгал.
— Извините, я хотел…
— Понимаю, что вы хотели зайти к нему лишь на две минуты, — застрочила секретарша. — Все, кстати, заходят к нему всего на две минуты, но сидят часами. А директору, между прочим, работать нужно, доклад писать, отчет составлять, акты подписывать. Вам кажется, что у него уйма свободного времени, что он может на вас полдня потратить, а ему, бедняге, бывает некогда и пообедать…
— Простите, я просто хочу…
— Вы просто хотите подписать какую-то бумагу. Не так ли? — перебила секретарша. — А представьте, каждый начнет носить ему бумаги на подпись. Ему и вздохнуть будет некогда. Оставьте письмо или что там у вас мне, я положу в папку и вместе с другими бумагами, как это положено, в конце рабочего дня понесу на подпись. Если вам приходилось бывать в учреждениях, то вы могли убедиться, что существует именно такой порядок подписания деловых бумаг.
— Очень прошу вас!.. — твердо сказал посетитель.
— А вот просить не надо, — подбоченилась секретарша. — И не такие просили. Что только не предлагали! Цветы, духи, конфеты, даже руку и сердце. Но именно благодаря неумолимости и непреклонности я уже двадцать лет сижу на этом месте. И всех вас насквозь вижу. Могу даже сказать, что вы сейчас предпримете. Побежите в гастроном за тортом или достанете из кармана плитку шоколада. Предупреждаю — это пустое дело. Все равно ничего не получится…
— Послушайте, я настаиваю! — повысил голос посетитель.
— Ну это, извините, невоспитанность. Настаивать, когда объясняют, что директор занят! Я столько потратила времени, убеждая вас, и, оказывается, зря. Тогда скажу коротко, но доходчиво: не примет он вас!
— Как вы можете говорить за директора?!
— Могу! Потому что я его секретарша! И должна вам напомнить, что вы своим упрямством отрываете меня от исполнения прямых служебных обязанностей.
— Так и выполняйте свои обязанности! — крикнул посетитель и потянулся к дверной ручке.
— Мне лучше знать, что именно входит в мои служебные обязанности. Только давайте руки в ход не пускать! Вы же со мной драться, надеюсь, не будете? Некрасиво мужчине мериться силой с женщиной. Хоть я и не из слабых, но по правилам хорошего тона…
— Я требую, чтобы вы меня пропустили!
— Один такой уже требовал, пришлось милицию вызвать, — сказала секретарша так решительно, что посетитель попятился к выходу. — Вы думаете, с вами кто-то будет панькаться? Штраф заплатите за хулиганство — надолго запомните…
— Ну, это уж слишком! — побагровел посетитель. — Или вы меня немедленно пропустите в кабинет, или…
— Или вы будете на меня жаловаться? Пожалуйста, я этого не боюсь. Я трачу тут свои нервы, здоровье только для того, чтобы директор мог спокойно и плодотворно трудиться. Чтобы ему не мешали вот такие типы…
— Если вы меня немедленно не пропустите в кабинет, я…
— Вы попробуете залезть туда через окно? Так предупреждаю: пожарная лестница, по которой вам придется взбираться, в аварийном состоянии.
— Еще раз повторяю: если вы меня не пропустите…
— Неужели покончите с собой? Это оригинально!
— Я вас уволю! — простонал посетитель и схватился за сердце.
— Уволите? А кто вы такой, чтоб меня увольнять? — удивленно спросила секретарша.
— Я ваш новый директор. Вот уже три дня, как я здесь работаю, а вы все никак не можете меня запомнить…
Запах моря
Поступило предложение назначить меня уполномоченным по Приморскому району.
Все члены коллегии проголосовали «за».
— Район этот отстающий, кому, как не вам, с вашей энергией, подтянуть его, — сказали мне.
Я горячо взялся за дело. Подтягивать, собственно, было нечего: за последние десять лет тут вообще ничего не делалось. Так что все пришлось начинать сначала. Как и полагается, прежде всего я составил план работы. И только собирался отправить его на утверждение, как из главка прибыл член коллегии.
— Ах! — шумно вздохнул он. — Морем пахнет!..
— Ничего удивительного, — говорю, — тут море недалеко. Каких-нибудь километров двадцать…
— Да ну? — искренне удивился он. — Значит, я не зря взял с собой плавки?
— Безусловно, — сказал я. — Вот только обсудим план работы и обязательно поедем купаться.
— А не кажется ли вам, что существуют дела, которые можно делать параллельно? — улыбнулся он.
— Что ж, верно, — удивился я его смышлености.
…Ласково плескалось море. Подставив спину весеннему солнцу, представитель главка аж глаза закрыл от удовольствия. Вскоре я услышал из его уст мечтательную фразу:
— Помню, в прошлом году где-то вот тут ваш предшественник такой шашлык устроил…
Через два часа был готов шашлык.
— Спасибо вам, — потрепал меня по плечу член коллегии, когда через неделю я провожал его к поезду, — время провел блестяще!
— А как же все-таки с планом работы? — несмело напомнил я.
— Послезавтра будет у вас Иван Сидорович, с ним все и утрясете, — сказал он…
— Давно не бывал в ваших краях. — Иван Сидорович достал пижаму из чемодана. — Настоящий храм воздуха!
— Вот тут я набросал план… — начал было я.
Но Иван Сидорович остановил меня:
— Кто сомневается в ваших деловых качествах! Мне Михаил Юрьевич рассказывал, какой прекрасный шашлык вы умеете делать! Говорит, что кулинарные способности вашего предшественника не идут ни в какое сравнение…
После Ивана Сидоровича меня навестили и другие члены коллегии: Олег Тимофеевич и Филипп Карлович, Елена Петровна и Ефим Михайлович, Юрий Дмитриевич и Олег Семенович. А Борне Спиридонович приехал с женой. Она была так потрясена здешним пейзажем, что немедленно вызвала к себе сына Андрея.
Со временем летних отпусков совпали жаркие месяцы. Я едва успевал принимать телеграммы и телефонограммы:
«Встречайте поездом одиннадцатого вагон четыре место два».
«Подыщите три места в пансионате тчк желательно берег моря».
«Телеграфируйте причину молчания моего сына».
«Организуйте отдых племянницы завхоза тчк можно санаторий».
Иногда ко мне домой вваливались целые делегации с чемоданами и записками: «Подателю сего посодействуйте…»
Я завел знакомства в железнодорожных кассах и в аэропорту. Я дарил конфеты администраторам гостиниц. И в конце купального сезона имел такие блестящие связи в организациях по обслуживанию курортников, что казалось, никакие задания не застанут меня теперь врасплох.
