Константин Симонов:

- «Выбор Зощенко и Ахматовой был связан... с тем головокружительным триумфом (отчасти демонстративным), в обстановке которого протекали выступления Ахматовой и Зощенко в Ленинграде. Присутствовала демонстративная фронда интеллигенции».

… И в Северной столице собрали интеллигенцию. Андрей Жданов произнес речь, где назвал «блудницей» великую Ахматову, поносил Зощенко. А для острастки задал вопрос, приведший зал в трепет: «Почему они до сих пор разгуливают по садам и паркам священного города Ленина?» Но Хозяин их пощадил.

Павленко:

- «Сталин лично не дал тронуть Ахматову: поэт Сосо когда-то любил ее стихи».

- И что, все отмежевались от великих мастеров пера? - не поверил Ницше.

- «Вы же понимаете, когда врачи были объявлены отравителями... Не было и доверия к аптекам; особенно к Кремлевской аптеке: что, если все лекарства отравлены?! - ответил ему Корней Чуковский. - ... Были даже в литературной среде люди, которые верили, что врачи — отравители!!!» Как же можно было доверять собратьям-литераторам?!

- Так что «инженеров человеческих душ» я выучил как следует! - облизнул клыки «кремлевский тигр». – И после моей смерти перед властью прогибались!

… В 1964 году за публикацию своих книг на Западе арестовали писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля. Из десятков тысяч советских литераторов только шестьдесят два подписали протест против этой неосталинской акции. В начале апреля 1966 года с трибуны XXIII cъезда КПСС автор «Тихого Дона» заклеймил авторов письма.

- Что ты тогда сказал, Шолохов? Повтори! - предложил Хозяин.

- «Мне стыдно не за тех, кто оболгал Родину и облил грязью все самое светлое для нас. Они аморальны. Мне стыдно за тех, кто пытался и пытается брать их под защиту, чем бы эта защита ни мотивировалась. Вдвойне стыдно за тех, кто предлагает свои услуги и обращается с просьбой отдать им на поруки осужденных отщепенцев... И еще я думаю об одном. Попадись эти молодчики с черной совестью в памятные двадцатые годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи Уголовного кодекса, а «руководствуясь революционным правосознанием», ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни! А тут, видите ли, еще рассуждают о суровости приговора».

Съезд бурно и продолжительно аплодировал...

- Трудно поверить, что это сказал лауреат Нобелевской премии, описавший трагедию братоубийства в гражданской войне, - покачал призрачной головой Борис Николаевич.

- Это что! - радостно вскричал Дьявол. - Герой Социалистического Труда Катаев написал памфлет на Героя Социалистического Труда Чаковского. Последний и Герой Труда Шолохов публично одобрили вторжение в Чехословакию. Мои люди!

- Прямо песня! - замурлыкал «кремлевский тигр». - Кстати, о музыке. Идеологически укрепив литературу, журналистику, театр, кинематограф, я занялся и этим видом искусства. В специальном постановлении от февраля 1947 года досталось двоим главным любимцам Запада — Прокофьеву и Шостаковичу.

… Творческая интеллигенция в ужасе ждала дальнейшего. На даче Прокофьев, запершись в кабинете, жег книги любимого Набокова вместе с комплектом журнала «Америка». Однако Хозяин и их всего лишь предупредил...

Прокофьев в то время жил на даче с молодой женой. Его прежняя супруга, итальянская певица Лина, проживала в Москве с двумя его сыновьями. В конце февраля на даче появились оба сына. Композитор все понял, вышел с ними на улицу. Там они сказали ему: мама арестована.

Сразу же он написал покаянное письмо, которое опубликовали, прочли вслух на общем собрании композиторов и музыковедов, где «вместе со всем советским народом горячо приветствовали постановление ЦК». В это время Лина в лагере возила на тележке баки с помоями. Евгения Таратута, писательница, сидевшая с ней, вспоминала: «Иногда она бросала тележку и, стоя у помоев, с восторгом рассказывала нам о Париже...»

Сын Прокофьева Святослав:

- «После всего у отца были изнурительные приступы головных болей и гипертонические кризы. Это был уже другой человек, с печальным и безнадежным взглядом».

Чтобы выжить, Шостакович писал музыку к самым «идеологически выдержанным» кинофильмам - «Встреча на Эльбе», «Падение Берлина», «Незабываемый 1919-й» и так далее. А еще - симфонии под названием «1905 год» и «1917 год». Уже после смерти Сталина он попросился в партию.

- «За прошедшее время я почувствовал еще сильнее, что мне необходимо быть в рядах Коммунистической партии. В своей творческой работе я всегда руководствовался вдохновляющими указаниями партии...» - процитировал свое заявление величайший композитор века.

- Тоже испугался — навсегда, - сделал вывод Ницше.

- Он лишь чуть-чуть испугался, - хмыкнул Хозяин. - Ты вот послушай действительно объятых ужасом: они продолжали выскуливать мне дифирамбы даже после моей смерти!

Николай Голованов, директор Большого театра:

- «Мудрое слово Сталина не раз спасало Большой театр от формалистических извращений, от всяких шатаний, от творческого кризиса. В 1936 году была подвергнута резкой и справедливой критике опера Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». Эта критика учила нас, музыкальных деятелей, любить правду, реализм, человечность. Сталину мы обязаны и другой поддержкой — постановление ЦК об опере «Великая дружба» вернуло театр на правильный путь, предохранив наше искусство от вялости, серости, от приспособленчества и примитивизма. Примерно три года спустя товарищ Сталин поправил еще одну нашу ошибку, вскрыв пороки и слабости оперы «От всего сердца», которую до того уже успели провозгласить неким эталоном советского оперного искусства. Устами Сталина говорил сам народ, который не хочет и не будет терпеть в искусстве лжи, фальши, отсутствия ярких идей, настоящего таланта и мастерства. Глубочайший мыслитель всех времен и народов, Сталин всегда ясно видел столбовую дорогу нашего искусства и всегда мог ее указать, предостеречь от ошибки, вывести на правильный путь.

Познания его были изумительны. «Я не профессионал-музыкант, - говорил он работникам Большого театра, имевшим величайшее счастье встречаться с ним, - вам об этом лучше судить». А затем тут же из уст товарища Сталина мы слышали конкретные указания, глубина, меткость и точность которых поражали профессионалов-музыкантов. Именно И.В. Сталин обратил внимание на необходимость изменить, обогатить в соответствии с традициями русской оперной классики партитуру «Тихого Дона». Великий вождь требовал, чтобы уровень мастерства артистов, хора и оркестра возрастал от постановки к постановке и чтобы в лучшем театре мира зрители могли слышать свои любимые произведения, всегда исполняемые талантливо, вдохновенно и мастерски лучшими силами его творческого коллектива. Товарищ Сталин всегда проявлял чуткость и внимание к этим силам, его отеческую заботу всегда чувствовали артисты Большого театра.

Каждый из нас горд и счастлив тем, что живет в эпоху этого великого человека. Мне вспоминается исторический день, когда Сталин принял в свои руки непобедимое знамя Ленина, вспоминается клятва Иосифа Виссарионовича, из стен Большого театра разнесшаяся по всему миру. Мне довелось тогда дирижировать траурным маршем Вагнера, исполненным после выступления товарища Сталина. В словах Сталина звучала не только безмерная печаль миллионов, но и могучий призыв — твердо, непоколебимо, плечом к плечу следовать вперед по ленинскому пути. И сейчас мы теснее смыкаем свои ряды вокруг партии Ленина — Сталина и клянемся самоотверженным трудом обеспечить процветание отечественного искусства, приумножить его мировую славу.

Вечно будут жить в сердцах и памяти нашей светлые идеи, бессмертные дела и прекрасное имя великого Сталина!»

Писатель и драматург Николай Вирта:

- «Среди наших современников не было другого человека, наделенного такими воистину легендарными свойствами, какими обладал от рождения и развивал в беспрерывной борьбе Иосиф Виссарионович Сталин. Сочетание гения философа с гением полководца, гения государственного мужа с гениальными познаниями во всех областях наук возвышает Сталина над всеми его современниками. После Ленина Сталин — величайший человек нашего века. Он был феноменальным созданием природы и истории, она вложила в него все, что можно вложить в одного человека, и он постоянно, в напряженном труде совершенствовал в себе эти поистине титанические качества, перед которыми склоняемся все мы, все честные люди земли.