- Далеко не все! - оборвал его Лев Давидович. - Несмотря на твое сопротивление, я сумел развернуть свое движение во всем мире. Мои сторонники располагали 32 периодическими органами печати в 16 странах. Их материалы печатались на 15 языках.

Невзирая на все трудности, мне удалось осуществить задуманное: пусть и не в таких масштабах, как планировалось, но создать группы своих сторонников в ряде стран, которые были в 1938 году объединены в IV Интернационал, существующий и по сей день!

- Советские газеты не зря награждали тебя самыми негативными эпитетами: «предатель», «скользкий слизняк», «бездомная собака», «новый папа Лев XXX» - и напоминали о тридцати сребренниках Иуды Искариота, что и на самом деле являлось кодовым именем, которым обозначался ты на Лубянке! - прорычал кремлевский горец.

- «Так пишут люди, готовящиеся сменить перо на пулемет», - достойно ответил Лев Давидович.

- Слишком много горя ты Советскому Союзу принес, слишком много важных сторонников у тебя было! - патетически воскликнул Жданов. Создатель Красной Армии только презрительно усмехнулся:

- «Троцкому достаточно мигнуть глазом, чтобы ветераны революции стали агентами Гитлера и микадо. По «инструкциям» Троцкого... руководители промышленности, сельского хозяйства и транспорта разрушают производительные силы страны. По приказу «Врага народа №1», будь то из Норвегии или Мексики, железнодорожники пускают под откос поезда на Дальнем Востоке, а высокоуважаемые врачи травят своих кремлевских пациентов. Такая поразительная картина рисуется на московских процессах, но тут возникает трудность. При тоталитарном режиме диктатуру осуществляет аппарат. Но если мои наймиты занимают ключевые позиции в аппарате, то каким образом получилось, что Сталин в Кремле, а я в ссылке?»

Жданов захлопал губами, словно упустивший червяка карась.

- Я предсказал твое, Сталин, ниспровержение с пьедестала. Последняя статья, которую я написал за десять дней до гибели, заканчивалась так: «Нерон был тоже продуктом своей эпохи. Но после его смерти его статуи были разбиты, а имя стерто отовсюду. Месть истории страшнее мести самого могущественного генерального секретаря».

- Нет, моя месть была ужасней! - захохотал Вождь.

... Коба внимательно читал все, что выходило в мировой печати за подписью униженного, но не ставшего на колени злейшего врага. За книги и статьи, направленные против «выдающейся посредственности», «иудушка» расплачивался жизнями своих родных и близких...

Первая жена Троцкого, Александра Львовна Соколовская, с которой он девятнадцатилетним юношей обвенчался в Бутырской тюрьме, жившая в Ленинграде с внуками, была сослана в Сибирь и окончила свои дни в лагере. От первого брака у Троцкого остались две дочери – Зинаида и Нина. Нина умерла от туберкулеза еще во время алма-атинской ссылки отца. Зинаида была выслана из СССР и покончила жизнь самоубийством в Германии в 1933 году. Погибли в Гулаге и их мужья, участники гражданской войны Волков и Невельсон. В лагерь была отправлена сестра Троцкого Ольга, вышедшая замуж за Л.Б. Каменева, и даже сестра его первой жены Александры – Мария Соколовская.

От второго брака с Н.И. Седовой у Троцкого было два сына – Лев и Сергей.

Младший сын, Сергей, профессор Технологического института, ушел из дома, когда Троцкие жили еще в Кремле, заявив, что ему претит политика. Занялся техническими дисциплинами, много работал, выпустил книгу о двигателях. Отказавшись ехать с отцом в изгнание, он был обречен. В январе 1932 года в «Правде» появилась заметка «Сын Троцкого Сергей Седов пытался отравить рабочих». Сосланный к тому времени в Красноярский край, он был объявлен «врагом народа» и погиб в лагерях. Такая же участь постигла и его жену, с которой он развелся за полтора года до ареста.

Когда арестовали Сергея, жена Троцкого Наталья Седова обратилась за помощью к Ромену Роллану, Бернарду Шоу... Много имен прогрессивных деятелей насчитывалось в ее открытом письме. Но те не сказали ни слова, не написали ни строчки.

- Почему? - воззвал Ницше к коллегам. Ему ответил видный романист Теодор Драйзер:

- «Я поразмыслил серьезно, как на молитве, об этом деле, касающемся Троцкого. Я очень сочувствую его сторонникам... но тут встает проблема выбора. Какова бы ни была природа нынешней диктатуры в России – победа России важнее всего...» Словом, победа государства рабочих и крестьян ценнее отдельных человеческих жизней.

Пока тогдашние правозащитники молчали, Сталин, чтобы довести до отчаяния своего врага, физически уничтожил всех родственников Троцкого, включая самых отдаленных. Даже няню его внука!

При загадочных обстоятельствах в Париже скончался младший сын Троцкого Лев Седов (он, как и Сергей, взял фамилию матери). Лев принял неосторожное решение лечь на операцию для удаления аппендицита в клинику на парижской улице Мирабо, которую содержали русские белоэмигранты. Там он и погиб 16 февраля 1938 года. Его оперировал известный хирург, и операция прошла успешно. Тем не менее на следующий день медики застали его в коридоре клиники полураздетым и с высокой температурой: в районе раны у него был небольшой кровоподтек. Немедленно проводится вторая операция. Но она не помогла, и пациент умер.

В кровавом водовороте погибли все дети Троцкого. Из многочисленных родных и близких у него остались только жена да еще восьмилетний внук Сева, сын Зины. О смерти матери Лев Давидович знал и время от времени справлялся об отце, который стал для него мифом. Жена пережила Троцкого на двадцать два года и умерла во Франции в 1962 году.

На него совершали несколько покушений. В Осло группа неизвестных напала на дом, пыталась похитить архивы, а может, его самого. В Париже вскрыли сейф и уничтожили семьдесят килограммов документов. Приехав в Мексику, он поселился в доме художника Диего Риверы, а затем перебрался на виллу в Койоакане, в пригороде Мехико. Вилла, расположенная на улице Вена, была обнесена высокой стеной. Последнее убежище Троцкого охранялось днем и ночью.

20 мая 1940 года на рассвете около двадцати человек в военной и полицейской форме под командой пехотного майора проникли в жилой дом, уверенно, как будто они знали здесь расположение всех комнат, проследовали к спальне, увидели на широкой кровати под одеялами разбуженных выстрелами двух человек и открыли по ним огонь из автоматического оружия. Было выпущено около трехсот пуль. Троцкий и его жена спаслись чудом. Супруги ни за что не уцелели бы, останься они в постели. Оба вовремя забились в угол и упали на пол без движения. Пострадал только внук – пулей задело ногу.

Троцкий понял, что круг замкнулся. Он начал всерьез задумываться о самоубийстве. Каждый день начинался им с фразы: «Они нас не убили этой ночью. Они подарили нам еще один день».

- На самом деле в 1940 году это я сделал подарок товарищу Сталину: организовал убийство Троцкого, - Берия воплотил в жизнь народную мудрость «Себя не похвалишь – стоишь как оплеванный».

Бывший лейтенант испанской республиканской армии Рамон Меркадер раскроил «иудушке» череп...

- Я категорически против принятия этого «врага народа № 1» в состав СНК! - попытался стукнуть призрачным кулаком по фантомному столу Сталин.

- Что скажете, Лев Давидович? - обратился к объекту споров Ленин. Троцкий процитировал строчки из своего завещания:

- «Если бы мне пришлось начинать все сначала, я, конечно, постарался бы избежать той или этой ошибки, но главное направление моей жизни осталось бы без изменений. Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом, последовательным и непримиримым атеистом. Моя вера в коммунистическое будущее человечества не стала менее горячей, фактически сегодня она тверже, чем в дни моей юности... Мы идем навстречу столь трудным временам, что каждый единомышленник должен быть нам дорог. Было бы непростительной ошибкой оттолкнуть единомышленника, тем более группу единомышленников, неосторожной оценкой, пристрастной критикой или преувеличением разногласий».