- Я бандитом никогда не был! - возмутился Немцов.
- А как же в ельцинское правительство попал? - изумился Фридрих.
- Борис Николаевич всегда мечтал иметь сына, но родились у него две дочки. Вот он меня и ассоциировал с нерожденным сынишкой...
- И что ж он тогда с Вами, как гоголевский Тарас Бульба с Андрием? — проявил в очередной раз незаурядное знание российской литературы немецкий писатель.
- Меня с ним постоянно ссорило его окружение! «...Семью президента в плотное кольцо взял Роман Абрамович с коллегами-олигархами. Они бесцеремонно навязывали всем свои правила игры, а мне играть в такой команде не хотелось. Из-за этого возникали большие и мелкие конфликты. Приведу только один пример. За пролет иностранных самолетов над территорией России авиакомпании обязаны платить, поскольку надо содержать метеослужбы, оплачивать работу службы навигации, диспетчеров и так далее. Авиакомпании, естественно, нам платили по установленному тарифу. По старинке платежи шли, как и во времена СССР, «Аэрофлоту», хотя «Аэрофлот» из государственной компании давно превратился в частную, подконтрольную Березовскому. Правительство приняло решение, согласно которому деньги за пролет иностранных самолетов над территорией России авиакомпании обязали перечислять в государственый бюджет. Тарифы при этом мы не изменили. Каково же было мое изумление, когда после выхода постановления мне с претензиями позвонила Татьяна Борисовна и обвинила в том, что я хочу разрушить «Аэрофлот». Таких примеров... было немало.
… Борис Березовский часами сидел в кабинетах то у Вали, то у Тани и, как в свое время Распутин, оказывал почти мистическое влияние на призидента и его окружение. Особенно меня умиляла кадровая политика. Приходит как-то Роман Аркадьевич Абрамович с просьбой назначить товарища Беспалова на должность генерального директора компании «Роснефть». Я спрашиваю: «Кто это — Беспалов?» Оказалось, не важно, какие у человека биография и способности, главное — он их человек. Олигархи не сумели приватизировать компанию, зато приватизировали менеджмент и денежные потоки. Назначить Беспалова - означало просто отдать огромную нефтяную компанию в руки Абрамовича и Березовского.
Признаюсь: родственники Б. Ельцина меня уговаривали не идти на конфликт с олигархами, войти в Семью. Но я отказался. В результате они ходили к Ельцину и постоянно жаловались: мол, Немцов скандальный, с ним невозможно договориться и прочее. Делалось это, в первую очередь, с подачи Березовского. А тут еще Гусинский подключился. Проиграл аукцин по «Связьинвесту» - и его раздражение достигло наивысшей точки, и демократическое телевидение НТВ присоединилось к яростной травле, профессионально маскируя истинные причины разоблачительного пафоса своего телеканала. Постепенно тактика олигархов начала приносить плоды. В августе 1997 года, через пару недель после знаменитого аукциона, меня вызвал к себе Ельцин. У президента было плохое настроение, и он раздраженно спросил: «неужели вы не можете как-то все это делать без шума? Я устал вас защищать». Я пытался объяснить: «Борис Николаевич, это война, в которой либо они победят, либо мы. В этой войне ваша позиция как президента имеет определяющее значение. Олигархи владеют государством. Один из них, кроме информационного ресурса, гигантского финансового ресурса и так далее, еще хотел захватить «Газпром». Если мы готовы дать этим людям возможность управлять страной, давайте тогда совсем уничтожим федеральное правительство и не будем тратить деньги на имитацию его деятельности. Назначайте на министерские посты олигархов, и пусть они делают то, что считают нужным...» Я говорил убежденно, страстно. Ельцин все это время молчал и угрюмо на меня смотрел. В конце произнес примерно следующее: «Они — никто, я их знать не знаю. Вы — правительство».
Так мы продержались до августа 1998 года. Черту под правительством молодых реформаторов подвел финансовый кризис»...
- Который они же сами и создали! - захохотал Сатана.
- ...Первое время Борис Николаевич к моим доводам прислушивался. - Но и Семья лила ему клевету в уши. Я насторожился, когда президент на мой вопрос о доверии ответил: «Верю, верю... На сто процентов... А другим, панимаш, верю на все двести процентов».
Сигнал был мною получен, однако я пер буром! «В конце 90-х годов мною был разработан закон о противодействии коррупции. Каждый чиновник и депутат должен был, согласно этому закону, заполнять декларацию о конфликте интересов. Ничего страшного, что у тебя есть бизнес. Сейчас капитализм, и деньги можно зарабатывать любым легальным способом, но, переходя на работу в государственные структуры, ты должен взять на себя обязательство и поклясться под страхом уголовного преследования, что, работая на госдолжности, не будешь помогать своему бизнесу. В противном случае действия такого чиновника будут расценены как мошенничество. Закон не приняли до сих пор. Кстати, в первом чтении за него проголосовали около четырехсот депутатов, включая коммуниста Шандыбина, который кричал, что Немцов — негодяй, но закон необходимо принимать, потому что он правильный. Второго чтения этого закона так и не было».
И насосам я спуску не давал! «1997 год. Я — первый вице-премьер правительства Российской Федерации. Молодой, амбициозный и бескомпромиссный. Реформы превыше всего. Те, кто мешают проведению реформ, должны отойти в сторону. В первую очередь — олигархи, для которых смутное время — идеальная пора для обогащения. Я заявил, что не хочу жить в стране победившего бандитского капитализма, и термин «бандитский капитализм» с тех пор вошел в политический лексикон.
Я написал президенту письмо, в котором сформулировал семь пунктов плана борьбы с олигархами. Предложения были разные. Например, я предлагал отобрать пропуска в Кремль у крупных бизнесменов. Пункт назывался: «Национализация Кремля». Я написал, что Кремль приватизирован олигархами и сейчас необходимо национализировать власть. Ельцину это очень понравилось, поскольку напоминало ему партийные методы руководства: отобрать пропуска, спецномера, мигалки...
Помимо этого в письме предлагалось прекратить залоговые аукционы и объявить приватизацию только на открытых аукционах. Это была революция. Как раз началась борьба за «Связьинвест», и мы с Чубайсом и Кохом решили провести открытый, прозрачный аукцион. На «Связьинвест», как известно, претендовал Владимир Гусинский. Практически одновременно случилась скандальная история с «Газпромом», когда совет директоров крупнейшей монополии захотел возглавить Борис Березовский. Я выступал категорически против. А Березовский, как известно, владел Общественным российским телевидением. Так и случилось, что мы с Чубайсом нажили злейших врагов в лице самых влиятельных медиа-магнатов.
Борис Ельцин сначала поддержал наш план борьбы с олигархами. Кстати, сам термин «олигарх» тогда еще не был в обиходе, он появился после конференции «Будущее России: олигархи или свобода». На конференцию мы пригласили всех известных магнатов, но пришел только Владимир Гусинский. Телекамер было около 100, журналистов аккредитовалось почти 200 человек. С этого момента слово «олигарх» у всех на устах. Но это так — лирическое отступление.
Мы с Чубайсом объявили, что очистим Россию от олигархов. Березовский с Гусинским в ответ объявили нам информационную войну. Война против нас заключалась в том, что телекиллер Сергей Доренко еженедельно в программе «Время» обливал нас грязью, рассказывая кошмарные небылицы. Например, ловил за 200 долларов проституток на Тверской, и они рассказывали в эфире общенационального канала, как развлекались в пансионате «Лужки» с Немцовым. Анонимные рассказы анонимных проституток с закрытыми лицами повторялись по ОРТ из недели в неделю.
Гусинский, правда, тему проституток посчитал неприличной. Для высмеивания и дискредитации меня он использовал кадры встречи в аэропорту Внуково Гейдара Алиева. Президент Азербайджана прилетел летом, в страшную жару, и я на официальном мероприятии оказался в легких белых штанах, что, конечно, является нарушением протокола».
