- А как же столько лет нам вдалбливали, будто задолго до 1933 года германские коммунисты призывали немецких трудящихся к единому фронту против фашизма? - все недоумевал Борис Николаевич.
- Так-то оно так, но делалось это в неприемлемой форме: социал-демократам предлагали объединиться с коммунистами через голову их собственных лидеров, - обьяснил Генри. - На состоявшемся в Москве VI конгрессе Коминтерна в 1928 году на первый план была выдвинута задача «борьбы против социал-демократии». Основной доклад делал Бухарин. В Москве с 3 по 19 июля 1929 года заседал X расширенный пленум ИККИ. Там уже говорят о социал-фашизме как о порождении социал-демократов. Бела Кун утверждал: фашизм Муссолини родился из идей социал-демократов. Куусинен заявил: «У фашистов и у социалистов одинаковые цели; разница только в девизах и методах». Мануильский, Лозовский, Молотов, Тельман и другие пели с ними в унисон.
- Чем же объясняется столь неверная стратегия руководителей Коминтерна? - в Ельцине проснулся крупный политик.
Ответил Гитлер, предварительно указав шпионской душеньке сгинуть:
- Прежде всего, конечно, диктатом Сталина, но также и слепотой многих так называемых вождей мирового рабочего движения. Раскол среди германских трудящихся, устроенный Советами и Коминтерном, привел меня к власти! Ведь абсолютного большинства голосов я на выборах ни разу не получил! Вместе социал-демократы и коммунисты в 1930 году имели 13 миллионов 169 тысяч голосов против нацистских 6 миллионов 409 тысяч, то есть вдвое больше! В июле 1932 года – 14 миллионов 242 тысячи против наших 13 миллионов 745 тысяч. А в декабре того же года 13 миллионов 228 тысяч против 11 миллионов 737 тысяч. Иными словами, перевес всегда был на стороне рабочих партий. Если бы они выступили единым фронтом, национал-социалистическое движение очутилось бы на задворках истории.
- По отношению к коммунистам германское социал-демократическое правительство вело себя враждебно: хуже, чем к фашистам! - огрызнулся издалека Сталин. - Даже первомайские демонстрации мирных рабочих расстреливали! Как я мог с этими предателями марксизма сотрудничать?!
- Выходит, тебе есть за что любить советское руководство, - задумчиво пожевала призрачными губами душенька Бориса.
- В общем-то, да. Но... «Нельзя забывать и того факта, что правители современной России - это запятнавшие себя кровью низкие преступники, это – накипь человеческая, которая воспользовалась благоприятным для нее стечением обстоятельств, захватила врасплох громадное государство, произвела дикую расправу над миллионами передовых интеллигентных людей, фактически истребила интеллигенцию и теперь осуществляет самую жестокую тиранию, какую когда-либо только знала история».
- Ну-ка, Борис, угадай автора этого страстного и вполне справедливого антисоветского пассажа, - подначил спутника философ.
- Солженицын? Автарханов? Оруэлл?.. - начал перечислять известных ему антисоветчиков ЕБН. - А это, случаем, не про Третий рейх написано? А про Россию только вставка?
- Не читаете Вы классиков! - обиделся Гитлер. - Это мой шедевр - «Майн кампф»!
Ницше тут же продемонстрировал свои незаурядные качества литкритика и аналитика:
- Цитата сия иллюстрирует характерную особенность тоталитарной идеологии. Друг про друга нацисты и коммунисты писали, в общем-то, правду, а врали в первую очередь про себя, про свои действия и намерения. Обе стороны выдавали себя за спасителей человечества от смертельного врага, и обе были правы только в моральной оценке противника. В этом и состояла идеологическая опасность нацистской пропаганды в СССР. Расовая теория не могла увлечь «унтерменшей» за пределами Рейха, но открыть глаза советским гражданам на собственный режим – вполне могла! Поэтому никакая нацистская литература не была доступна в СССР даже ученым.
Фюрер отобрал ораторскую трибуну у автора «Заратустры»:
- Я писал свою знаменитую книгу в тюрьме в 1923-1924 годах после провала путча. О грядущей победе я тогда мог только мечтать. «Майн кампф» - не пропагандистская литература, а партийная теория, которая должна была в будущем лечь в основу массового движения и решить судьбу Германии. Главная ее идея – отказ от борьбы за колонии в пользу завоевания новых земель в Европе. Вести войну одновременно на Западе и на Востоке для Германии невозможно физически. Победа будет обеспечена только при условии союза либо с Западом против СССР, либо наоборот. Оба варианта допустимы, если ведут к успеху.
Я высказался против Советского Союза по сугубо практическим соображениям. «С чисто военной точки зрения война Германии-России против Западной Европы (а вернее сказать, в данном случае, против всего остального мира) была бы настоящей катастрофой для нас. Ведь вся борьба разыгралась бы не на русской, а на германской территории, причем Германия не могла бы даже рассчитывать на сколько-нибудь серьезную поддержку со стороны России...» Потому что она – слабый, плохо вооруженный союзник. «Прибавьте к этому еще тот факт, что между Германией и Россией расположено Польское государство, целиком находящееся в руках Франции...
Совершенно наивно думать, будто Англия и Франция в таком случае стали бы спокойно ждать, скажем, десяток лет, пока немецко-русский союз сделает все необходимые технические приготовления для войны. Нет, в этом случае гроза разразилась бы над Германией с невероятной быстротой».
И еще важный аргумент: «Современные владыки России совершенно не помышляют о заключении честного союза с Германией, а тем более о его выполнении, если бы они его заключили».
Так что договор с Россией против Запада бессмыслен и опасен, а «действительно полезным и открывающим нам крупные перспективы союзом был бы только союз с Англией и Италией. ...Германия поступила бы гораздо более правильно, если бы, отказавшись от бессмысленной колониальной политики, от создания военного флота и усиления своей мировой торговли, она вступила бы в союз с Англией против России...
Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены».
- Выходит, нападение на сильную Россию не только без поддержки с Запада, но и в состоянии войны с ним, с твоей точки зрения, – безумие. Чего ж ты сначала с нами в 39-м союз заключил, а затем вдруг в 41-м на нас набросился? - этот вопрос всегда интересовал Ельцина, как и любого гражданина СССР, пусть и бывшего.
- Я начал Вторую мировую войну в полном соответствии со своей теорией – заключил союз с более мощной стороной. Поменялась только расстановка сил. Советский Союз из слабой страны превратился в могучую державу - с нищим и полностью бесправным населением, но вооруженную до зубов. Пакт Молотова – Риббентропа – прямая реализация моих теоретических разработок пятнадцатилетней давности. Этот союз вел к немедленной победоносной войне за завоевание жизненного пространства. Тем более что вопрос с Польшей был быстро решен к обоюдному удовлетворению сторон. Эффект этого альянса превзошел все, о чем я мог мечтать. К лету 1940 года я стал хозяином большей части Европы. Франция разгромлена и захвачена, часть европейских стран оккупирована, часть – наши надежные союзники-сателлиты. Жизненного пространства для освоения его германской нацией очень много. На западе – еще сопротивляющаяся, но блокированная и изолированная от континента Англия...
- Ну, отвечай по существу, не томи меня! - зарычала от нетерпения душенька Бориса.
- 22 августа 1939 года, за день до подписания Пакта о ненападении с СССР, я сказал в Оберзальцбурге, проводя совещание командующих всем видами вооруженных сил Германии:
«С осени 1938 года я решил идти вместе со Сталиным... Сталин и я – единственные, которые смотрим только в будущее. Так, я в ближайшие недели на германо-советской границе подам руку Сталину и вместе с ним приступлю к новому разделу мира... Генерал-полковник фон Браухич обещал мне войну с Польшей закончить в течение нескольких недель. Если бы он мне доложил, что потребуется даже два или один год для этого, я бы не дал приказа о наступлении, и договор бы заключил не с Россией, а с Англией. Мы не можем вести длительную войну... С Россией случится то, что я сделал с Польшей. После смерти Сталина, он тяжело больной человек, мы разобьем Советскую Россию. Тогда взойдет солнце немецкого мирового господства...»
