- Фигня! - возразил министр путей обогащения. - Через два года Калину кокнули выстрелом в упор в затылок!

- Превосходно! - облизнулся длинным, как шланг, языком Сатана. - Как только ты вернешься ко мне после свидания с Пантократором, мы устроим гладиаторский бой. Боря Трехпалый против Коляна Железнодорожного! И даже если пацаны тебя не поддержат, не ссы! Я тебя закрою! Ха-ха-ха!

Этот термин Ницше знал: закрыться означало при конфликте с зэками в зоне попросить сотрудников поместить в помещение личной безопасности (в отдельную камеру).

- Свою пасть закрой! - огрызнулся ЕБН.

- Не могу и не хочу! - Дьявол веселился все больше. - Тебя мучить — сплошное удовольствие. Внешне вроде без кайфа — а глюки ловишь!

- Ну, я с тобой когда-нибудь посчитаюсь! Сука буду!

- Будешь, будешь!

- А почему в будущем времени? - закартавил появившийся Ленин. - Он и был сукой, и сейчас таковым остается!

- Слышь, ты чо такой дерзкий? - завопил ЕБН. - Жаль я тебя из Мавзолея не вынес! Разлегся, панимаш, не выковырнешь!

- На тюремном жаргоне сука или ссученный означает предатель. Этот термин к Вам очень даже применим, ренегат Ельцин!

- Ильич, ты прав! - заявил Дьявол. - Хочешь кинуть Борьке предъяву? Зацени, тема клевая имеется. Согласно твоей бессмертной фразе, социализм есть контроль и учет. Ельцин закрыл его на переучет. Обнаружилась недостача: сначала продовольствия. С этим справились. А дальше пошло куда хуже — нехватка денег, правды, честных людей и так далее.

- Зря ерничаете, батенька, хотя по сути говорите архиверно. Я обвиняю бывшего кандидата в члены Политбюро Ельцина в предательстве коммунистических идеалов! В свое время я клеймил рабочую аристократию. А Ельцин создал нерабочую аристократию! «Как помочь делу, когда приобретаемые богатства богатых скрываются?»

- Кому и чему я изменил — понятно. А вот для чего, точнее, в чью пользу? - презрительно спросил ЕБН.

- В пользу царизма! Вы фактически вернули Россию в далекое прошлое в плане политики, а если говорить об экономическом положении — в Смутное время!

- С катушек съехал, Картавый? Я новый для России строй ввел — гуманный капитализм!

- Ваш так называемый гуманный капитализм — это задница горбачевского социализма с человеческим лицом. Ничего нового Вы в принципе не способны ни изобрести, ни внедрить! Действия Вашей придворной клики - так называемого правительства — отлично описываются фразой одного скандинавского писателя. Господин Бьернсон, напомните!

- «Люди переписывают все из старых книжек — и с каждым разом все хуже».

- Архиточно! Справедливости ради предлагаю Вам открыть свету, что нового Вы внесли в жизнь России.

- Новые партии разрешил!

- Ваш собственный премьер-министр Черномырдин рассекретил одну печальную для страны истину: «Какую партию не создаешь, все равно КПСС получается».

- Эномику новую ввел!

- Разорение народного хозяйства — совсем не новая экономика в России!

- Ага, - вмешался Салтыков-Щедрин, - я про царское правительство писал: «Они сидели и думали, как свое убыточное хозяйство превратить в прибыльное, ничего в оном не меняя». Вашему кабинету министров сентенция сия тоже подходит...

- Опять ты, писака хренов, лажу толкаешь! Как раз экономику-то я кардинально изменил!

- Из убыточной сделали полностью разорившуюся! Прекрасное изменение!

- У тебя крыша потекла!

- Скажи еще: его оборотень в погонах укусил — и он из писателя в мента превратился! — Сатана подбросил дровишек в огонь полыхающего скандала. - А теперь честного блатного парафинит, зашкваривает авторитета, панимаш!

- Вообще-то, Борис, брателло Салтыков-Щедрин в цвет базарит! - во второй раз поддержал собрата по перу «первый имморалист» — и испуганно попытался прикусить фантомный язык, поняв, что опять ботает по фене.

- Прекратите! - воззвал к ссорящимся основатель СССР.

В ответ — ноль внимания, фунт презрения.

- Они наш с вами язык — литературный — не понимают! - объяснил автор «Истории одного города» автору социалистического строя.

- Ша! Вяжите гнилой базар! - неожиданно для всех, и для себя в том числе, завопил Ильич. - Дальше будем понты крутить или рамсы вести по делу?! С тобой хрюк веду, Трехпалый! Чего ты пристебался к писателю?

- А если он фуфоломет?

- Ты сам, что ли, фуфло не гнал?! Все же знают, что ты за рыба!

- Не, я — честняга, блатной, соблюдающий понятия...

- Вот и давай по понятиям толковать!

- Ну, ты, Картавый, блудень! Только зарулил к людям, а уже все перебаламутил. Теперь понятно, как ты Коляна Романова развенчал и социализм России воткнул по самые гланды. Только непонятка вылезает: в чем твоя политика состоит?

- Все, перехожу на нормальный язык...«Наша политика отличается тем, что мы требуем прежде всего точной классовой характеристики происходящего. Основной грех мелкобуржуазного блока состоит в том, что он фразой заслоняет от народа правду о классовом характере правительства».

- А я причем?

- Твое правительство — по сути царское!

- Волну гнать не надо! Мои сторонники по жизни — либералы!

- Либералы «...фразерствуют об «учредительном» собрании, стыдливо закрывая глаза на сохранение силы и власти в руках царя. Пока власть остается в руках царя, любые решения каких угодно представителей останутся... пустой и жалкой болтовней». Так было при обоих самодержцах - и при Николае, и при тебе!

- Обиженка (простые россияне) с тобой не согласились бы!

- «Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов».

- Какие еще на хрен классы!

- Ты фактически возродил дворянство, превратив представителей крупной буржуазии в новую аристократию! «Какая безмерная наглость: подделали новую Думу, посредством подлогов набрали себе в подмогу реакционных кооператоров, деревенских кулаков, надбавили к ним капиталистов и помещиков... и хотят срывать с этой бандой волю народа, волю рабочих и крестьян»!

- Я ввел обычный капитализм, конкуренцию...

- «Конкуренция при таком капитализме означает неслыханно зверское подавление предприимчивости, энергии, смелого почина массы населения, гигантского большинства его, девяносто девяти сотых трудящихся, означает также замену соревнования финансовым мошенничеством... прислужничеством на верху социальной лестницы».

- При мне наступила демократия, какая вам, коммунякам, и не снилась!

- «Когда «господа» контролируют прислугу, капиталисты — рабочих, это считается в порядке вещей, частная жизнь трудящегося и эксплуатируемого не считается неприкосновенной, буржуазия вправе потребовать к отчету каждого «наемного раба», всегда вынести на публику его доходы и расходы. А попытку угнетенных контролировать угнетателя, его доходы и расходы, вывести на чистую воду его роскошь, раскрыть, хотя бы даже во время войны, когда эта роскошь вызывает прямой голод и гибель армий на фронте, - о, нет, буржуазия «сыска» и «доносов» не допустит!»

- При мне сам народ стал править!

- Чушь! «Самые лучшие буржуазные республики, как бы демократичны они не были, имеют тысячи законодательных помех, которые препятствуют участию трудящихся в управлении». А уж про Вашу, политическая проститутка Ельцин, вотчину и говорить нечего! При Вас страной управляли три категории людишек...

- Эт еще какие?

- Ельциноиды, чубайсоиды, гайдароиды!

- Лажу гонишь! Я всем, кроме коммуняк, давал порулить!

- Да Вы даже собственного вице-президента со света сжили, когда он выступил против Вашего антинародного курса!

Ельцину похреновело...

В октябре 1992 года Руцкой по прямому указанию президента возглавил Межведомственную комиссию Совета безопасности РФ по борьбе с преступностью и коррупцией. Сам он впоследствии утверждал, что этим поручением Ельцин намеревался его дискредитировать, так как оно имело «одно корневое сходство с сельским хозяйством: его невозможно выполнить, буть ты хоть семи пядей во лбу».