<1923> На смерть вождя Пред гробом Вождя преклоняя колени, Мы славим, мы славим того, кто был Ленин Кто громко воззвал, указуя вперед: «Вставай, подымайся, рабочий народ!» Сюда, под знаменем Советов, Борцы из армии Труда! Пусть умер он: его заветов Мы не забудем никогда! Он повел нас в последний И решительный бой, И к победе мы, Ленин, Смело шли за тобой! Мысль твоя твердо знала, Где наш путь и какой: С Интернационалом Воспрянет род людской! Мы стали вольны, стали сильны, Нас к торжеству ведет судьба, И мы кладем на прах могильный Борца — его призыв: Борьба! Он громко воззвал, указуя вперед: «Вставай, подымайся, рабочий народ!» Пред гробом Вождя преклоняя колени, Мы славим, мы славим того, кто был Ленин! 1924 Реквием На смерть В.И. Ленина (Музыка Моцарта) Все голоса. Горе! горе! умер Ленин. Вот лежит он, скорбно тленен. Вспоминайте горе снова! Горе! горе! умер Ленин! Вот лежит он, скорбно тленен. Вспоминайте снова, снова! Ныне наше строго слово: С новой силой, силой строй сомкни! Вечно память сохрани! Сопрано, тенор, бас. Вечно память, память вечно — Альт. Сопрано, тенор, бас. Альт. Все голоса. 24 января 1924 «Свет обмер, тени наклонились…» Свет обмер, тени наклонились, Пространней запах слитых лип; Последний звон заходит, силясь Во тьме сдержать надгробный всхлип. И стала ночь, и снова стало Пустынно-тихо. Грезит луг, Спят люди, не вернется стадо, Реке дано катиться вслух. Века, века, века учили Земное ночью никнуть в сон, Мять думы дня в слепом точиле, Закрыв глаза, пить небосклон. Шныряют совы; шум летучих Мышей; лет легких мотыльков… Все это — искры звезд падучих, Чей мертвый мир был далеко. Нам солнца ждать! Нам тьма — граница, Нам тишь — черта меж гулов дней. Наш мозг в дыханьях трав гранится, Нам в снах вся явь борьбы видней. 18 мая 1924 «Трава весенняя допела…» Трава весенняя допела Свою живую зелень. Зной Спалил сны мая, и Капелла Кропит июньской белизной. Вот ночи полночь, полдень года, Вот вечер жизни, но, во мгле, Вот утро, жгучий луч восхода, Не к вышине, а по земле! Зари, еще не возвещенной, Вино пьяно, и я, взамен, Готов, заранее прощенный, Для всех безумств, для всех измен. Пусть вечер! он же — полдень! — Где-то Цветам процвесть, их пчелам пить, — И стебли чьих-то рук воздеты, Чтоб вечный полюс торопить. Пусть август будет. Плод налитый Спадет в корзину, мертв и жив. За десять лет замшеют плиты, Недавний гроб не обнажив… Но нынче ночь. Кротка Капелла, Кропя июньской белизной; Трава сны зелени допела, И всюду — только свет и зной! 1924 Dolce far niente [24] Под столетним кедром тени… Tertia Vigilia, 1900 г. И после долгих, сложных, трудных Лет, — блеск полуденных долин, Свод сосен, сизо-изумрудных, В чернь кипарисов, в желчь маслин; И дали моря, зыбь цветная, Всех синих красок полукруг, Где томно тонет сонь дневная, Зовя уснуть — не вслух, не вдруг… Расплавлен полдень; гор аркады, Приблизясь, шлют ручьи огня… Но здесь трещат, как встарь, цикады, И древний кедр признал меня, Щекой припасть к коре шершавой, Вобрать в глаза дрожанья вод… Чу! скрипнул ключ, издавна ржавый, Дверь вскрыта в сон былой, — и вот, Пока там, в море, льются ленты, Пока здесь, в уши, бьет прибой, Пью снова doice far niente Я, в юность возвращен судьбой. Алупка 8 июля 1924 «Краткими складками взморщи…» Краткими складками взморщи, Ветер, пугливую гладь, Пленную пену на взморьи К темным утесам приладь! Ветер! мы вместе взбивали — Вспомни, верхушки олив, Где им любовь напевали Волны, вбегая в залив; Ветер, — припомни, — пьянели Вместе мы в снах миндалей, Ты на лету пел не мне ли: «Первую кручь одолей!» Выше, где смолы сквозь горный Воздух плывут, как пары, Рыли мы древние горны Гномов третичной поры. После, сронив ароматы, Прянув за грани скалы, Мчались мы с бурей косматой Тмином и мятой яйлы! Ветер с мохнатых магнолий, Ветер, мой давний свояк, Прошлое кануть могло ли — Утром задутый маяк? Ветер, лихой запевало, Гладь синеватую брось! Чтоб на яйлу, как бывало, Нам закружиться не врозь! |
