1920 Длятся, длятся… Длятся, длятся, сцеплены, союзны, Лентой алой скрепленные ночи. Память! в нежной устали ворочай Легкий пух зари в сумрак грузный! Лунной влагой облик милый залит, Тень на грудь — сапфирные запястья. Вот он, вот, взор сдавленного счастья! Змей, скользя, в глубокой ласке жалит. Черный мрак над морем опрокинут, Зыбля челн в неистовстве прибоя. В звездность тайны падаем мы двое; В холоде ль эфира плечи стынут? Эос! Хаос блесков без названья! Теплый мрамор ожил в теле гибком, В неге слипших губ, к немым улыбкам, — Вечность влить в мгновенья расставанья! Память, смей! лелей земные миги! Их за свет иных миров стереть ли? — Смертной сети пламенные петли, Брошенной столетьям в этой книге! 26 сентября 1920 Руками плечи… Руками плечи опоясаны, Глаза с глазами смежены, Друг друга сном огня пьянят они, — Венчанных двое меж иных. Миг кем-то где-то предназначенный! Стонать бесплодно: пощади! В воде столетий опрозраченной Для зорких глаз палящий диск! Кассандры рушащихся Илиев, Иоанны Патмосов в огне! Вы тщетно в выкриках таили гнев, — Что будет, видя как в окне. Еще весталка не ждала греха, Еще не вызвал брата Рем, Уже был избран меч Алариха Жечь мрамор римских алтарей. Нас так, с порога дней, провидели, — Осенний луч с поры весны, — В мечты все Сапфо, все Овидии, Всех Атлантид слепые сны! 4 июня 1921 От столетий… От столетий, от книг, от видений Эти губы, и клятвы, и ложь. И не знаем мы, полночь ли, день ли, Если звезды обуглены сплошь. В мире встанет ли новый Аттила, Божий бич, божий меч, — потоптать Не цветы, но мечты, что взрастила Страсть, — хирамовым кедрам под стать? Солнце пятна вращает, циклоны Надвигая с морей на постель, Но не тот же ли локон наклонный Над огнем мировых пропастей? Чтобы око земное не слепло, На мгновенье двум сближенным в смех — От советской Москвы на Алеппо Революции праздничный сбег. И с земли до звезды, до столетий Восстающих, — борьбе и войне Этот огненный столп одолеть ли, В наших строфах горящий вдвойне! 9-11 сентября 1921
Череп на череп… Череп на череп, К челюсти челюсть, За тонкой прослойкой губ! За чередом черед! Пей терпкую прелесть, Сменив отлюбивший труп! Земли не насытить Миллиардам скелетов! Ей надо тучнеть, тучнеть! Чтоб кино событий Шло в жизни этой, Ты должен любить — хотеть! Как пещерный прапредок (Вселенское детство!) Грудь на груди, под смех гиен, — Так, в истомах и бредах, Выгибая хребет свой, Отдавайся объятьям в плен! Александр, Юлий Цезарь, Хлодвиг! За чередом черед! За соседним соседний! чтоб, Свершивший свой подвиг, Твой целованный череп Опустили в последний гроб. 6 мая 1921 Завес веков В дни, когда… В дни, когда Роком я кинут В город, на жесткие камни; В дни, когда медленно стынут Прежде кипевшие страсти, — Жребий заветный мной вынут; Сказка столетий близка мне; Завес веков отодвинут, Прошлое снова у власти. Вот словно волны нахлынут — Фивы, и Дельфы, и Самний; Вакховы тигры разинут Кровью горящие пасти; Дрот гладиаторы ринут… Чу! плеск «vestalis et damai»! [4]Те же в восторге застынут, Слушая миф о Иокасте… Путь, что народами минут, Жизнь, что была многодрамней! Гулы трамвайные стынут В звоне восточных запястий. Октябрь 1919 Романтикам Вам, удаленным и чуждым, но близким и милым. Вам эти строфы, любимцы отринутых днем! В зеркало месяц виденья бросает Людмилам, С бледным туманом слита вереница теней; С тихой и нежной мечтой о принцессах лилейных, Рыцари едут в лесу за цветком голубым; Жены султанов глядятся в кристальных бассейнах В знойных гаремах, окутанных в сладостный дым. Светлы картины, и чары нe страшны; пропитан Воздух великой тоской но нездешией страде! В юности кем этот трепет тоски не испытан, Кто с Лоэнгрином не плыл на волшебном челне? Трезвая правда сожгла ваши чистые дали, С горных высот мы сошли до глубоких низин; С грохотом города стены холодные встали, С дымом фабричным задвигались поршни машин. Вышли другие, могучие силой хотений, Вышли, чтоб рушить и строить на твердой земле, — Но в их упорстве был отзвук и ваших стремлений, В свете грядущего — луч, вас манивший во мгле! Вам, кто в святом беспокойстве восторженно жили, Гибли трагически, смели и петь и любить, Песнь возлагаю на вашей бессмертной могиле: Счастлив, кто страстных надежд здесь не мог утолить |
