5–6 октября 1909 — 6 декабря 1910 «Не так же ль годы, годы прежде…» Не так же ль годы, годы прежде Бродил я на закате дня, Не так же ль ветер, слабый, нежный, Предупреждал, шумя, меня. Но той же радостной надежде Душа, как прежде, предана, И страстью буйной и мятежной, Как прежде, все живет она! Ловлю, как прежде, шорох каждый Вечерних листьев, дум своих, Ищу восторгов и печали, Бесшумных грез певучий стих. И жажды, ненасытной жажды Еще мой дух не утолил, И хочет он к безвестной дали Стремиться до последних сил. <1910> «С пестрым мешком за плечами татарин…» С пестрым мешком за плечами татарин, В чуйке облезлой веселый мужик, С дымной сигарой задумчивый барин, Барышня в синем — бессмысленный лик. После гигантских домов — два забора, «Фиалки, фиалки!» — «Шнурки, гуталин!» Быстро отдернулась белая штора: Девочка с кудрями в раме гардин… Шумно вдоль мокрых бегут тротуаров, Детям на радость, живые ручьи, В думах, как зарево дальних пожаров, Светят прошедшие весны мои. 21 февраля 1911 «Душа томится надеждой тщетной…» За вечера видений вот расплата! Книга раздумий Душа томится надеждой тщетной Вернуть былую, святую мощь… Как всё поблекло — так незаметно! — Как бледно небо и зелень рощ! Дрожит вершина родной березы, Вот трясогузка трясет хвостом… Я помню смутно живые грезы И счастье жизни в глухом былом… Бежал бы прежде я в это поле, Я пил бы запах медвяных трав… Но чую в теле, но чую в воле Гнет беспощадный земных отрав. Ах, слишком много я жаждал видеть, Искал видений, волшебных снов, Умел любить я, смел ненавидеть… И стали страсти — как груз оков! В листву березы бьет солнце ярко, И птицы громко кричат «чьи-чьи»! О, свод небесный! победы арка! Войду ль в оковах в врата твои! 25 мая 1911 «Я видел много городов…» Я видел много городов, И малых и больших, Я слышал сонмы голосов, Гудящих в стенах их. Я видел склоны грозных гор, Ширь радостных морей, Я знал восторг, я знал позор, Все омуты страстей. Что ж мне осталось в мире сем? Он предо мной — как склеп. Я песни пел, — и вот я нем, Я видел огнь, — и слеп!. Я помню: ненависть, любовь, Молитвы, ужас, бред… Ужели начинать мне вновь Весь круг былых побед? Где новый Дант? другой Шекспир? Невиданный закат? Я до конца прошел весь мир, И нет путей назад! 1 августа 1911
«Озими зеленые, оголенный лес…» Озими зеленые, оголенный лес, Небо серо-синее, мертвые цветы, Станции заброшенной сумрачный навес, И в мечтах задумчивых — маленькая ты. Милый мой воробушек! ты клюешь подсолнух, Прыгаешь доверчиво, смело предо мной; Оба мы купаемся в предосенних волнах: Ты с своей заботою, я с своей мечтой. Пусть, бросая в воздух бело-серый дым, Мимо нас стремительно мчатся поезда, — Мы живем мгновением, кратким и одним, Мы мгновеньем счастливы, нынче, как всегда. Осень пусть кончается; взвеют вихрем вьюги Белый снег над яркостью поздних озимей, Будут мертвы бороны, будут мертвы плуги. Ты зиме доверишься, я — мечте моей. Прыгает воробушек, облака ползут, Лес стоит безжизненный над простором нив, Хорошо довериться быстрым снам минут, Чувствовать, что в вечность я влюблен и жив. 4 октября 1911 «Так повелел всесильный Демиург…» Так повелел всесильный Демиург, Чтоб были люди ремеслом различны. Тот — плотник, тот — купец, тот — драматург, Те — камни класть, те — суд вести привычны. Но ты — ты выбрал жребий необычный: Художник ты, и также ты хирург! Ты лечишь люд, и сельский и столичный, И пишешь нам блеск дня и темень пург. Так ты творца провел лукаво за нос, Нарушив, им назначенный, устав: Ты — разен, как Протей, двулик, как Янус! Прими же от меня, средь разных слав, И мой сонет, что преломил, как в призме, Недавний спор о материализме. 23 декабря 1911 «Двадцать лет назад ты умерла…» Двадцать лет назад ты умерла. Как же нынче снова ты пришла В тихом сне, ко мне, — с лицом печальным, С тихим голосом, как будто дальним, Та же, та же, что была тогда! Пред тобой я плакал без стыда О годах, прожитых бесполезно. Ты сказала тихо: «Ночью звездной, Здесь, в каких-то четырех стенах, Ты уснешь на белых простынях, И в стране, где счастие безбрежней, Встречу я тебя улыбкой прежней!» Облелеян нежностью былой, Снова был я мальчиком с тобой, Целовал протянутые руки, И, чрез годы медленной разлуки, Душу скорбную ласкала вновь Первая блаженная любовь. |
