1913 Дворец любви [71] (Средневековые строфы) Дворец Любви не замкнут каменной стеной; Пред ним цветы и травы пышны под росой, И нет цветка такого, что цветет весной, Который не расцвел бы на лужайке той. В траве зеленой вьется быстрый ручеек; Он, как слюда, прозрачен, светел и глубок. Кто из мужчин, раздевшись, входит в тот поток, Становится вновь юным, в самый краткий срок. И девам, что умели дань Любви отдать, Довольно в светлых водах тело искупать; Все, — кроме тех, кто должен жизнь ребенку дать, — Становятся невинны, девами опять. На тонких ветках птицы песнь поют свою. Что песнь — Любви во славу, я не утаю. И, наклонившись низко к светлому ручью, Подумал я, что грежу я в земном Раю. 1912
В ту ночь [72] (Газелла) В ту ночь нам птицы пели, как серебром звеня, С тобой мы были рядом, и ты любил меня. Твой взгляд, как у газели, был вспышками огня, И ты газельим взглядом всю ночь палил меня. Как в тесноте ущелий томит пыланье дня, Так ты, маня к усладам, всю ночь томил меня. Злой дух, в горах, у ели, таится, клад храня. Ах, ты не тем ли кладом всю ночь манил меня? Минуты розовели, с востока тень гоня. Как будто по аркадам ты вел, без сил, меня. Пусть птицы мне звенели, что близко западня: В ту ночь любовным ядом ты отравил меня! 1913 Твой взор [73] (Газелла) Пылают летом розы, как жгучий костер. Пылает летней ночью жесточе твой взор. Пьянит весенним утром расцветший миндаль. Пьянит сильней, вонзаясь в темь ночи, твой взор. Звезда ведет дорогу в небесную даль. Дорогу знает к сердцу короче твой взор. Певец веселой песней смягчает печаль. Я весел, если смотрит мне в очи твой взор. Забыть я все согласен, чем жил до сих пор. Из памяти исторгнуть нет мочи твой взор. <1913> Персидские четверостишия [74] 1 Не мудрецов ли прахом земля везде полна? Так пусть меня поглотит земная глубина, И прах певца, что славил вино, смешавшись с глиной, Предстанет вам кувшином для пьяного вина. 2 Есть в жизни миги счастья, есть женщины, вино, Но всем на ложе смерти очнуться суждено. Зачем же краткой явью сменяются сны жизни Для тысяч поколений, — нам ведать не дано. 3 Только ночью пьют газели из источника близ вишен, На осколок неба смотрят, и в тиши их вздох чуть слышен. Только ночью проникаю я к тебе, источник мой! Вижу небо в милом взоре и в тиши дышу тобой! 4 Эпитафия Зарифы Той, которую прекрасной называли все в мечтах, Под холмом, травой поросшим, погребен печальный прах: Если ты ее, прохожий, знал в потоке беглых лет, — То вздохни за вас обоих, ибо в смерти вздохов нет. 1911 Песнь норманнов в Сицилии (Припев) Здесь в рощах помавают лавры, Здесь ярки дни и ночи темны, Здесь флейты ропщут, бьют литавры, — Но ты суровый север помни! Здесь белы во дворцах колонны, Покои пышны и огромны, В саду — фонтан, что ключ бессонный, Но ты суровый север помни! Здесь девы гибки, девы статны, Их взгляды и слова нескромны, А ночью косы ароматны, Но ты суровый север помни! Здесь люди дремлют в пьяной неге, Ведут войну рукой наемной, Им чужды вольные набеги, Но ты суровый север помни! Здесь обрели, в стране богатой, Мы, род скитальный, род бездомный, Дворцы, коней, рабынь и злато… Но ты родимый север помни! 15 декабря 1914 Армянская песня («Ах, если алым стал бы я…») [75] (Арутюн Туманьян) Ах, если алым стал бы я, Твоим кораллом стал бы я, Тебя лобзал бы день и ночь И снегом талым стал бы я! Я стал бы алым Кораллом, лалом, И снегом талым стал бы я… Ах, если шалью стал бы я, Твоей вуалью стал бы я, Тебя лобзал бы каждый день, Иль бус эмалью стал бы я! Я стал бы шалью, Твоей вуалью, И бус эмалью стал бы я. Ах, если таром стал бы я, Звучать не даром стал бы я. Я разглашал бы гимн тебе, И милой яром стал бы я! Я стал бы таром, Звуча не даром, Ах, милой яром стал бы я! вернуться См. сб. «Сны человечества», вместе с стихотворением «Пылают розы, как жгучий костер» под общим заглавием «Газели», № 1. вернуться См. сб. «Сны человечества», «Газели», № 2. вернуться См. сб. «Сны человечества», под заглавием «Армянская народная песня». |
