16 марта 1921 Римини В твоем, в века вонзенном имени, Хранимом — клад в лесу — людьми, Кто с дрожью не расслышит, Римини, Струн, скрученных из жил любви? В блеск городов, где Рим с Венецией, Где столько всех, твоя судьба Вошла огнем! Венец! Венец и ей! И в распре слав — весь мир судья! Вы скупы, стены! Башни, слепы вы! Что шаг — угрюмей кровли тишь. Но там есть дверь и портик склеповый, И к ним мечта, что в храм, летит. Что было? Двое, страстью вскрылены, Над тенью дней чело стремя, Сон счастья жгли, чтоб, обессилены, Пасть, — слиты лаской острия. И все! Но ввысь взнеслись, гиганты, вы, Чтоб в жизни вечно хмелю быть, И держат вас терцины Дантовы, — Вовек луч тем, кто смел любить! 11 июля 1921 Взнесенный Закатной яркостью взнесенный Из душной сладости темниц, Забудь обет, произнесенный Пред жертвенником, лежа ниц. Просторам сумрачным послушен, Как облачко, плыви, плыви, На высях у орлов подслушай Слепые клекоты любви. Впивай всю влагу побережий, Что оживит за лугом луг, Где волю бега перережет Тоска опаляемых излук. Когда ж мечты ночные смесят В страсть все земные голоса, — На грань захватывая месяц, Врачуй влюбленные глаза. И смерть, иных смертей безмолвней, Как облачко, в просторах встреть, За фосфорным изломом молний Сквозь ночь, чтоб гибель досмотреть. 6 июля 1921 Апрель Кто поет, мечта ль, природа ль? Небо — нежный сон свирели, Каждый листик вылит в трели, Свет и тень звенят в апреле, — Ветр, лишь ты, всех неумелей, В медь трубы дудишь поодаль. Давний гимн! припев всемирный! В дни, где мамонт высил бивни, В первом громе, в вешнем ливне, Был ли тот же зов призывней? Жди весны, ей верь, лови в ней Флейты ропот, голос лирный. Песнь вливаешь в струны ль, в слово ль, Все ж в ней — отзвук вечной воли. С ланью лань спозналась в поле, Змей с змеей сплелись до боли, Лоб твой влажен вкусом соли, — Всех мелодий — вдоволь, вдоволь! 30 апреля — 2 мая 1921 Еврейским девушкам Красивые девушки еврейского племени, Я вас наблюдал с тайной дрожью в мечтах; Как черные волосы упруги на темени, Как странен огонь в ваших черных зрачках! В Варшаве, и в Вильне, и в задумчивом Тальсене За вами я долго и грустно следил. И все мне казалось: стремитесь вы в вальсе Неизбежном, над тайной бессмертных могил. Как будто в вас ожили виденья библейские, И матерь Ревекка, и дева Рахиль, — Отвеяны помыслы ненужно-житейские, И в новом жива вековечная быль. Еврейские девушки! в холодной России Вы — бессонная память о знойной стране, Живое преданье о грядущем Мессии вы… Девушки-матери, близки вы мне! Август 1914. Вильно Из прежде в теперь Грядущий гимн Солнце летит неизмерной орбитой, Звезды меняют шеренгами строй… Что ж, если что-то под солнцем разбито? Бей, и удары удвой и утрой! Пал Илион, чтобы славить Гомеру! Распят Христос, чтобы Данту мечтать! Правду за вымысел! меру за меру! Нам ли сказанья веков дочитать! Дни отбушуют, и станем мы сами Сказкой, виденьем в провале былом. Кем же в столетья войдем? голосами Чьими докатится красный псалом? Он, нам неведомый, встанет, почует Истину наших разорванных дней, То, что теперь лишь по душам кочует, Свет, что за далью полней и видней. Станут иными узоры Медведиц, Станет весь мир из машин и из воль… Все ж из былого, поэт-сердцеведец, Гимн о былом — твой — восславить позволь! Ноябрь 1921 Октябрь 1917 года Есть месяцы, отмеченные Роком В календаре столетий. Кто сотрет На мировых скрижалях иды марта, Когда последний римский вольнолюбец Тирану в грудь направил свой клинок? Как позабыть, в холодно-мглистом полдне, Строй дерзких, град картечи, все, что слито С глухим четырнадцатым декабря? Как знамена, кровавым блеском реют Над морем Революции Великой Двадцатое июня, и десятый День августа, и скорбный день — брюмер. Та ж Франция явила два пыланья — Февральскойи июльской новизны. Но выше всех над датами святыми, Над декабрем, чем светел пятый год, Над февралемсемнадцатого года, Сверкаешь ты, слепительный Октябрь, Преобразивший сумрачную осень В ликующую силами весну, Зажегший новый день над дряхлой жизнью И заревом немеркнущим победно Нам озаривший правый путь в веках! |
