- Мой отец не раз видел от вас милости. Разве я могу сейчас поступить недостойно? По рождению своему я был лишен права называть отца отцом, а брата - братом. Всю жизнь страдал из-за этого, покинул дом и сделался разбойником. Однако простой народ я не обижал, отбирал имущество лишь у начальников уездов, выжимающих из бедняков последние соки. Прошло десять лет, и теперь мне есть, где приютиться. Вы не волнуйтесь больше, государь, отмените лишь указы о моей поимке!

И тут же все восемь разом повалились на пол. Глядь, а Гильдонов уже нет, лежат одни соломенные чучела.

Удивлению государя не было предела. Он снова разослал во все провинции указы о поимке настоящего Гильдона. А тот снова бродит по стране, на четырех воротах столицы расклеил обращения:

"Сколько ни старайтесь поймать Гильдона, вам это не удастся до тех пор, пока не выйдет распоряжение о назначении его главой военной палаты".

Женщина у лотосового пруда. Син Юнбок (псевдоним Хевон, 1758 - ок. 1820). Бумага. Тушь и краска ярких тонов. Центральный национальный музей (Сеул).

Государь прочел, собрал придворных, и те в один голос заявили:

- Ловили этого разбойника - не поймали, а теперь его же и назначить главой военной палаты! Да слыхано ли это?!

Государь согласился с ними и снова послал строгий наказ губернатору провинции Кёнсандо поймать Гильдона.

Прочел Инхён наказ, затрепетал от страха, не знает, что делать.

Но вот однажды Гильдон спустился к нему с неба и сказал:

- Я настоящий Гильдон. Не беспокойся больше ни о чем. Вяжи меня и отправляй в столицу.

Опять залился слезами Инхён:

- Нет в тебе разума! Ведь мы же родные братья, а ты не желаешь слушать ни меня, ни отца и будоражишь все государство. Как не сожалеть об этом? Но вот ты пришел с повинной, сам просишь, чтобы тебя схватили и связали. Так может поступить только настоящий брат!

И, увидав на ноге Гильдона родимое пятно и, таким образом, удостоверившись, что это действительно он, Инхён тотчас велел связать его по рукам и ногам и в повозке, окруженной охраной, как в железной клетке, вихрем мчать в столицу. Гильдон даже бровью не повел.

Через несколько дней подъехали к столице, и перед самыми воротами дворца Гильдон чуть шевельнулся, железные путы лопнули, повозка развалилась. Как змея сбрасывает старую кожу, так и Гильдон стряхнул путы, взвился в небо и исчез средь облаков.

Стражники не могли опомниться, они глядели на небо и не знали, как им быть. Пришлось доложить государю. Тот всполошился:

- Невиданное дело!

Кто-то из приближенных посоветовал:

- А что, если сделать его главой военной палаты, как он хочет, а потом потребовать, чтобы он немедленно покинул Корею? Только явится он благодарить за милость, тут ему и вручить приказ.

Государь подумал и решил, что так и надо поступить. Тотчас же на воротах столицы вывесили приказ о назначении Хон Гильдона главой военной палаты.

Узнал об этом Гильдон и в чиновничьем одеянии, восседая торжественно в повозке, подъехал ко дворцу и приказал доложить о своем прибытии. Слуги из военной палаты толпою встретили и проводили к государю. Чиновники же тем временем решили: "Гильдон сейчас поблагодарит государя за милость и выйдет. Устроим засаду из вооруженных секирами и топорами воинов, Как только выйдет, сразу и прикончим его".

Гильдон же предстал перед государем и поклонился:

- Глубока моя вина, государь, но тем выше ваше благодеяние. Теперь у меня словно камень свалился с души. Я ухожу навсегда и желаю вам, государь, долгой и счастливой жизни.

С этими словами Гильдон поднялся на небо и бесследно исчез в облаках.

- Дивное искусство, - вздохнул государь. - Гильдон обещал покинуть Корею, значит, беспорядки кончатся. Хоть и странно он себя вел, но все-таки он благородной души человек и вряд ли будет теперь нас беспокоить. - И распорядился во всех провинциях огласить помилование Гильдону и отменить указы о его поимке.

А Гильдон, возвратившись к своим молодцам, приказал:

- Я на время вас покину. Вы же не смейте вольничать и ждите моего возвращения.

И тут же, взмыв в небо, полетел к Южной столице. В странствиях попал он в земли Юльдогук. Куда ни кинешь взор - всюду зеленые горы, текут прозрачные реки. Люди живут счастливо. "Обетованный край", - подумал Гильдон и отправился дальше. Затем, полюбовавшись на Южную столицу, он побывал на острове Чедо, где наслаждался красотою гор и рек, присматривался к людям. Но прекраснее всего оказались горы Обонсан - "Пятиглавые". На семь сотен ли тянулись тучные поля и цветущие луга. Вот где рай для человека! И Гильдон подумал: "С Кореей я уже распростился. Переселюсь сюда и буду жить в тиши, готовиться к великим подвигам".

Он вернулся к удалым молодцам, велел выйти к реке, отстроить корабли и по реке Ханган подвести их в назначенное время к столице. Сам же отправился к государю просить ссуду в тысячу соков риса.

Шли дни. О Гильдоне ничего не было слышно, и Хон Мо начал поправляться. Покоя государя также ничто не нарушало.

Как-то раз глубокой осенней ночью государь гулял в саду, любуясь лунным светом. Неожиданно поднялся свежий ветерок, и с неба под нежное пение флейты спустился прекрасный юноша. Он пал ниц перед изумленным государем.

- Зачем ты снизошел на землю, прекрасный юноша? Что хочешь нам поведать?

И в ответ услышал:

- Я - Хон Гильдон, которого вы назначили главой военной палаты.

Еще больше удивился государь:

- Чего же ты ищешь в глухую полночь?

- Я был бы рад служить вам, государь, всю жизнь, - ответил Гильдон, - но я сын служанки. Если я сдам экзамены на гражданский чин, то не смогу служить даже мелким чиновником, и даже если бы я сдал экзамены на военный чин, мне все равно не довелось бы принести пользу государству. Вот потому я и бродяжничал, возбуждая беспорядки в государстве. Я наделал столько шуму, что мое имя стало известно вам, государь. Вы милостиво успокоили страдания моей души. Я, простившись с вами, покидаю родину и собираюсь в дальний путь. Об одном прошу прежде, чем уехать: прикажите выдать мне из ваших житниц тысячу соков зерна и переправить их на реку Ханган. Своей милостью вы многим спасете жизнь.

Государь внял просьбе Гильдона.

- До сих пор мне так и не довелось разглядеть как следует твое лицо, - промолвил он. - Взгляни на меня хоть теперь, при лунном свете.

Гильдон поднял голову, но глаз не открыл.

- Почему ты не открываешь глаз?

- Если я их открою, вы испугаетесь.

И государь понял: "Видно, он и впрямь человек нездешнего мира!"

С поклоном поблагодарив государя за милость, Гильдон поднялся в небо и исчез.

Государь подивился его чародейству и на следующий день распорядился выдать зерно и доставить все тысячу соков к переправе Соган. Чиновники, ведающие выдачей, недоумевали, но государев приказ исполнили точно. Тут же явились какие-то люди и перенесли зерно на корабли, сказав, что оно пожаловано государем Хон Гильдону. Доложили об этом государю, и он подтвердил, что в самом деле одарил Гильдона.

И вот Гильдон, забрав рис, с тремя тысячами молодцов вышел в открытое море и поплыл к острову Чедо, к Южной столице. Там они сошли на берег, и работа закипела: настроили домов, распахали и засеяли поля, изготовили оружие и стали обучаться военному искусству. Снова у Гильдона полные житницы зерна и отборные войска. О местах этих никто не знал, а край был богатый.

Однажды Гильдон созвал молодцов:

- Я отправляюсь на гору Мантаншань за отравой для смазывания стрел, а вы будьте начеку и охраняйте подходы к острову.

Путь на гору Мантаншань лежал через земли уезда Лочуань. Слыл здесь богачом человек по прозванию Бо-лун - "Белый Дракон". Единственная дочь его была хороша на диво, умна и начитанна и меч умела держать в руках. Отец и мать души не чаяли в своей красавице дочери и прочили ей в мужья не иначе как богатыря. Но вот однажды разыгралась буря, мрак окутал небо и землю, и красавица дочь исчезла. Горько убивались родители, ходили по улицам и обещали щедро наградить того, кто ее найдет, и отдать в жены, кто бы он ни был.