Не сказав ей больше ни слова, дядя покончил с ужином, улегся в постель и притворился, будто заснул. Дождавшись полуночи, он встал потихоньку с постели и отнес Тю Шиню немного денег и рису. Отдавая все это племяннику, он сказал:

- Повремени денек-другой, женина злость уляжется, и ты снова вернешься к нам.

Шинь согласился. Однако три дня миновали, а он все не приходил.

Дядя явился к нему опять и сказал:

- Тетка давно перестала сердиться, отчего ты не возвращаешься? Деньги и рис у меня кончились, я беден, чем же, скажи на милость, мне кормить и содержать тебя дальше? Древние говорили: "Лишняя чашка да пара палочек - риса в котле не убавят". Ведь когда ты ешь вместе с нами, в семье, расход незаметен. Брат и сестра мои умерли, нет у меня в этой жизни ни единой родной кровинки, кроме тебя. И вот я вижу: ты задумал уморить себя голодом. За что же ты так терзаешь мне сердце?

Снова Тю Шинь пообещал вернуться через три дня и вновь его обманул. Трижды, а то и четырежды приходил за ним дядя, однако Тю Шинь всякий раз просил у него отсрочки. Потеряв наконец терпение, дядя сказал:

- Если уж ты совсем ума решился, что ж, живи как знаешь. Но ноги моей здесь больше не будет, и приносить я тебе ничего уже не смогу!

Заплакал дядя и побрел восвояси. А Тю Шинь в эту ночь уснул голодный. Вдруг появился пред ним придворный в четырехугольной шляпе, за ним шествовала свита в два или три десятка человек; в руке у придворного была золотая дощечка с надписью: "Повелеваем принцу-супругу прибыть ко двору. Такова Наша воля".

Тю Шинь отправился вслед за ним. Не прошли они и пяти замов, как вырос перед ними величественный дворец, где жил, как видно, сам государь. Придворный повел Тю Шиня запутанными и хитроумными переходами, по галереям и залам, красоту которых описать невозможно, и вскоре они оказались в просторных золотых покоях. У крыльца высились изваянья драконов, потолки подпирали покрытые лаком колонны с резными змеями, пол был выложен хрусталем, на стенах - изображения фениксов. Посреди покоев висела завеса, расшитая жемчугами.

- Прошу вас, принц, обождите немного, покуда я, недостойный, доложу о вас ее величеству, - прошептал придворный.

Тут он на некоторое время оставил гостя одного, затем вернулся и возгласил:

- Вдовствующая государыня уже восседает на троне, прошу вас, принц, сотворить положенные поклоны.

Не успел Тю Шинь, преклонив колена, дважды поклониться, как сквозь завесу послышался громкий голос:

- Наш зять не чета всем прочим подданным, для чего же ему воздавать Нам обычные почести?

И государыня приказала одному из придворных помочь Тю Шиню подняться с колен и ввести его в тронный зал.

Тю Шинь увидал старую женщину лет шестидесяти, сидевшую на ложе, украшенном изваяниями драконов. Весь ее облик внушал почтение и трепет.

- Перед вами вдовствующая государыня, - шепнул придворный Тю Шиню.

Государыня приветливо улыбнулась Тю Шиню:

- О, вот и пожаловал зять, поистине дорогой Нашему сердцу!

И предложила ему присесть. Вельможа из свиты подвел Тю Шиня к стоявшему вблизи трона золотому ложу.

Государыня приказала подать чай.

Четыре служанки красоты несравненной подали Тю Шиню нефритовую чашку с чаем, источавшим сладостное благоухание орхидей. Тю Шинь поднес чашку к устам.

После чаепития государыня подала знак к началу пиршества. Предшествуемые музыкантами и певцами, вошли восемь служителей и поставили перед Тю Шинем большой золотой поднос. Затем были внесены вина и яства, и государыня послала за наследным принцем. Вскоре на золотых носилках появился в зале отрок лет одиннадцати. Прислужницы, обступив носилки, помогли ему сойти наземь, и государыня сказала:

- Дитя мое, вот супруг твоей сестры. Он сегодня у нас впервые, полон смущенья, ободри его и как подобает угости на пиру.

Тут они оба, Тю Шинь и принц, начали пировать: прозрачное вино источало хмельной дух, на подносах теснились диковинные яства, отменные и прекрасные на вкус, - каких не увидишь у смертных.

Когда они оба слегка захмелели, государыня, возлежавшая на украшенном драконами ложе, промолвила, обращаясь к гостю:

- Некогда покойный государь, супруг Наш, и царственный ваш родитель, поклялись связать наши семьи узами брака, подобно семьям Чжу и Чэнь. Вам сравнялось ныне девятнадцать лет, принцесса Монг Чанг встретила восемнадцать весен, Нам исполнилось недавно шестьдесят. Наконец-то сбылось желание наше устроить счастье детей: единственная дочь обретает супруга.

Не постигая ее слов, Тю Шинь, однако, кивал головою и поддакивал. Вдруг течение их беседы прервал придворный звездослов и летописец; склонившись пред государыней, он сказал:

- Сегодняшний день неблагоприятен для брачных обрядов. Счастливый срок наступает через три дня, когда совместятся небесная добродетель с добродетелью лунной.

Государыня задумалась и, по окончании пира, сказала Тю Шиню:

- В делах, замышляемых на века, торопливость вредна и пагубна. Но до свершения брачных обрядов вам, принц, негоже здесь оставаться. Как только настанут положенные сроки, Мы обещаем послать за вами придворного с колесницей.

Затем она велела музыкантам проводить Тю Шиня до самых ворот дворца и долго глядела ему вслед.

Тю Шинь же, едва он покинул дворец, услышал внезапный порыв холодного ветра и пробудился. Тут только он сообразил, что все случившееся ему лишь пригрезилось. Однако уста его хранили еще винный дух, а в чреве ощущалась приятная сытость. Так-то три дня кряду Тю Шинь пребывал и сытым и пьяным.

В назначенный день, едва отойдя ко сну, Тю Шинь, как и прежде, очутился в золотом чертоге, украшенном цветами и наполненном запахом благовоний; отовсюду слышались согласные звуки Цитр и флейт.

Государыня велела придворному лекарю доставить только что сшитые яркие и богатые одеяния, затем, по ее приказу, Тю Шипя облачили в парадную шапку и платье. И тут, сопровождаемая служайками, в тронный зал вошла принцесса и обменялась, как должно, поклонами с женихом. Государыня своею рукой наполнила вином две нефритовых чаши и сказала:

- Пусть у вас будет, дети мои, сто детей и тысяча внуков!

Молодых супругов поздравили и пожелали им всяческого счастья наследный принц и придворные красавицы. После этого пышная свита сопроводила Тю Шиня и принцессу в Западный покой.

Тю Шинь и Монг Чанг наконец остались вдвоем и сели друг против друга. Тут лишь Тю Шинь разглядел впервые принцессу и увидал: кожа ее белизной посрамляет снег, чистотой затмевает яшму; пальцы гибки и тонки, как молодые побеги бамбука, зубы круглы и белы, словно семечки тыквы. Воистину, если она была не дева из Нефритового дворца на луне, то, уж наверно, - фея с горы Соцветие яшм! Разве среди смертных встретишь такую красавицу? Правда, потом он рассмотрел на животе ее пятнышки, прикрытые кисеей, и это его слегка удивило.

Ночь прошла во взаимных ласках и наслаждениях, о которых незачем распространяться.

На другой день не успели супруги покончить с утреннею едой, а государыня уже позвала Тю Шиня к себе. Он облачился в подобающие одежды и отправился на ее зов. Государыня усадила его рядом с собой и заговорила не спеша:

- Страна эта именуется Хоа-куок. С тех пор как государь, супруг Наш, отошел в иной мир, все державные дела и попеченья пали на Наши плечи. Наследник еще дитя, а Мы уж в преклонных летах, и бремя правления для Нас тяжело. К счастью, принцесса Монг Чанг помогает Нам денно и нощно, облегчая Наши заботы. Разве стали бы Мы иначе держать ее при себе?! Тотчас после свадьбы она покинула бы родительский кров и перебралась, как должно, к супругу. Поэтому, принц, вам придется еще раз исполнить Нашу волю: Монг Чанг останется здесь, с Нами, а Мы - единожды в три дня будем присылать за вами посланца, летящего меж цветов. Он будет ждать вас с колесницей, вы только не пропустите условленного срока.

Тю Шиню ничего не оставалось, как согласиться и отдать государыне прощальный поклон. Монг Чанг пришла проводить мужа, и наследник престола, видя ее, охваченной печалью, шутливо спросил: