– Ничего не упомянул насчет золотых часов, дружище? – ухмыльнулся Курц.

Водитель нервно облизнул губы.

Интересно, подумал Курц. Он успел точно уловить тот самый миг, когда водитель решил, что имеет дело с психом. Точно уловить.

– Насчет золотых часов мне ничего не известно. Просто хотел доложить, что дальше без приказа не имею права ехать.

Вместо ответа Курц выхватил пистолет и прицелился водителю в лоб.

– Вот твой приказ, приятель, с подписью и печатью. Годится?

Водитель молча вытаращился на оружие голубыми глазами янки, но, похоже, не слишком испугался.

– Думаю, годится. Все в порядке.

Курц расхохотался.

– Молодец! Умница! А теперь в путь. И если захочешь немного прибавить скорости, Господь тебя возлюбит. Видишь ли, в Дерри находится тот, кого необходимо… – Курц поискал подходящее слово и, удовлетворенно кивнув, договорил: – …выслушать.

Перлмуттер то ли застонал, то ли засмеялся. Водитель попятился.

– Не обращай внимания, он в положении, – доверительно сообщил Курц. – Еще немного, и начнет требовать устриц и пикулей с укропом.

– В положении, – эхом отозвался водитель на удивление невыразительным голосом.

– Да, но это не важно. И не твои проблемы. Дело в том, дружище… – Курц подался вперед и заговорщически прошептал, не опуская, однако, револьвера: – …что я должен поймать того парня в Дерри. Думаю, скоро он выберется из города и наверняка знает, что я охочусь за его задницей…

– Он все знает, – перебил Фредди Джонсон, почесав шею, и принялся скрести в паху.

– А пока нужно сократить расстояние, – продолжал Курц. – Ну, напряжешь мозги или как?

Водитель кивнул и направился к снегоочистителю. Стало немного светлее.

Скорее всего это последний свет последнего дня моей жизни, с легким удивлением подумал Курц.

Перлмуттер опять застонал, сначала тихо, потом стон перешел в сверлящий уши вопль. Несчастный схватился за живот.

– Иисусе! – охнул Фредди. – Смотрите на его утробу, босс! Поднимается, как тесто.

– Дыши глубже, – велел Курц, благосклонно потрепав Перли по плечу. Снегоочиститель вновь пришел в движение. – Вдох-выдох, парень. Расслабься. Расслабься и думай о хорошем.

Сорок миль до Дерри. Сорок миль между мной и Оуэном, думал Курц. Неплохо, совсем неплохо. Я иду за тобой, дружище. Нужно преподать тебе урок. Научить, что бывает с теми, кто перешел Черту Курца. Кто заступил ему дорогу.

Они проехали двадцать миль, и Андерхилл еще был в Дерри, если верить Фредди и Перлмуттеру, хотя теперь Фредди уже не был так уверен. Перли, однако, утверждал, что они говорят с матерью, то есть Оуэн и тот, другой, говорят с матерью. Мать не хочет его отпускать.

– Кого отпускать? – допытывался Курц, хотя ему, в общем, было все равно. Чья-то мать задерживает их в Дерри, позволяя преследователям сократить расстояние, так что Боже, благослови эту мать, кем бы она ни была и какими бы побуждениями ни руководствовалась.

– Не знаю, – пожал плечами Перли. Живот немного успокоился после беседы с водителем, но он ужасно устал. – Не вижу. Похоже, у него просто нет головы, куда можно заглянуть.

– Фредди?

– Оуэн для меня потерян, босс. Я едва слышу того парня в снегоочистителе. Все равно что… не знаю… все равно что упустить радиосигнал.

Курц привстал и присмотрелся к островку Рипли на щеке Фредди. Грибок в серединке наливался красно-оранжевым, но по краям выцвел до пепельно-белого.

Он погибает, подумал Курц. Либо что-то в крови Фредди убивает его, либо это среда. Оуэн прав. Будь я проклят, он прав!

Не то чтобы это что-то меняло. Черта есть Черта, и Оуэн ее переступил.

– Водитель, – устало сказал Перлмуттер.

– Что насчет водителя, дружище?

Но ответ был уже не нужен. Впереди поблескивает табличка с надписью: ПОВОРОТ № 32 ГРЕНДВЬЮ (ГРЕНДВЬЮ-СТЕЙШН). Снегоочиститель внезапно прибавил скорости, подняв лезвие плуга, и «хамви» снова пришлось пробираться сквозь сугробы едва не в фут высотой. Водитель не потрудился включить поворотник, просто съехал вниз на скорости пятьдесят миль, подняв за собой павлиний хвост поземки.

– За ним? – вскинулся Фредди. – Я его в лепешку раскатаю, босс!

Курца так и подмывало приказать Фредди догнать сукина сына, размазать по земле и показать, что бывает с человеком, переступившим Черту. Пусть хлебнет того лекарства, что Курц приготовил для Оуэна Андерхилла.

– Отставить, парень. Следуй по шоссе, – велел он. – Охота продолжается.

Все же он с сожалением проводил взглядом снегоочиститель, исчезающий в морозном утреннем свете. Он даже надеяться не смел, что проклятый янки схватил дозу от Фредди и Арчи Перлмуттера, потому что грибок, как оказалось, недолговечен.

Они продолжали путь. Скорость вновь снизилась до двадцати, но, по предположениям Курца, дальше, к югу, дороги не так занесло. Ураган почти выдохся.

– Поздравляю, – шепнул он Фредди.

– А?

– Похоже, ты выздоравливаешь, – сказал он и, тронув за плечо Перлмуттера, добавил: – А вот насчет тебя не знаю, парень.

В ста милях к северу от того места, где находился Курц, и менее чем в двух милях от развилки двух проселочных дорог, где захватили Генри, новый командир группы «Империэл Вэлли», женщина лет сорока, с сурово застывшими чертами красивого лица, стояла у толстой сосны в долине с кодовым названием Зачистка-один. Зачистка-один стала, фигурально говоря, долиной смерти. Землю устилали груды изуродованных трупов, почти все в оранжевых куртках. Всего больше сотни. На шеях висели удостоверения личности или водительские права, но были также и кредитные карточки «Виза», «Дискавер» и «Блу Кросс», и охотничьи лицензии. На груди женщины с большой черной дырой во лбу поблескивала членская карточка Клуба любителей видео.

Стоя возле самой высокой горы тел, Кейт Галлахер производила приблизительные подсчеты, прежде чем составить второй доклад. В одной руке она держала карманный компьютер, машинку, которой, несомненно, позавидовал бы Адольф Эйхман, знаменитый в свое время автор чудовищного мартиролога. Электроника, отказавшая во время визита пришельцев, сейчас, похоже, пришла в норму.

На голове Кейт красовались наушники, перед маской болтался микрофон. Время от времени она что-нибудь уточняла или отдавала очередной приказ. Курц сделал идеальный выбор: его энергичная преемница знала свое дело. Подведя итоги, Галлахер определила, что ее группа отловила почти шестьдесят процентов сбежавших. Штафирки, как ни странно, подняли хвосты и попытались сопротивляться, но кишка оказалась тонка. Они просто не приспособлены к выживанию, только и всего.

– Эй, Кэти-Кэт! – окликнула Джослин Макэвой, появляясь из-за деревьев с противоположного конца долины: капюшон откинут, короткие волосы повязаны зеленым шелковым шарфом, ремень автомата перекинут через плечо. На куртке алеет мазок крови. – Напугала тебя? – засмеялась она.

– У меня даже давление подскочило!

– Слушай, квадрат четыре зачищен, – сверкнула глазами Макэвой. – Мы сделали около сорока. Джексон доложит точнее, он куда тверже меня в математике. Кстати, о твердом, мне сейчас не помешал бы хороший твердый…

– Извините, леди…

Женщины обернулись.

Из заметенных снегом кустов на северном конце долины показалась группа: с полдюжины мужчин и две женщины. Почти все в оранжевом, но командиром, похоже, был приземистый мужчина, этакий шкафчик, в форменном комбинезоне Блю-группы, видневшемся из-под куртки. На лице тоже сидела прозрачная маска, хотя прямо под ней краснела полоска Рипли. Все были вооружены автоматами.

Галлахер и Макэвой едва успели обменяться растерянными взглядами людей-застигнутых-врасплох-со-спущенными-штанами. Макэвой рефлекторно схватилась за автомат, а Кейт Галлахер потянулась за прислоненным к дереву «браунингом». И обе опоздали. Сухая строчка выстрелов прошила воздух. Макэвой отбросило футов на двадцать. Сапог сорвался с ноги и повис на ветке.