– Я тоже, – сказал Перлмуттер. Он снова заерзал и издал длинное «пуфффф», словно выпуская воздух из надувной игрушки.

– Господи, Перли, – взвыл Фредди, опуская стекло до конца и высовываясь наружу. «Хамви» рыскнул, и Курц приготовился к худшему, но все обошлось. – Может, это ты попридержишь свой анальный парфюм?

– Прошу прощения, – сухо возразил Перлмуттер, – если ты намекаешь на то, что я испустил газы, должен заметить…

– Ни на что я не намекаю, – рявкнул Фредди. – Просто говорю, чтобы ты перестал вонять, как скунс, иначе…

И поскольку Фредди никоим образом не мог исполнить все высказанные и невысказанные угрозы (пока они не могли обойтись без двух телепатов, главного и запасного), Курцу пришлось вмешаться.

– История Эдварда Дэвиса и Франклина Робертса весьма поучительна, – сказал он, – ибо еще раз доказывает, что нет ничего нового под солнцем. Это случилось в Канзасе, давным-давно, когда еще Канзас действительно был истинным Канзасом…

Курц, в самом деле неплохой рассказчик, увел их во времена корейской войны. Эд Дэвис и Франклин Робертс владели почти одинаковыми небольшими фермами, по соседству с фермой семьи Курца (который тогда звался вовсе не Курцем). Дэвис, у которого шариков в голове не хватало, был почему-то уверен, что сосед, наглец Робертс, так и норовит украсть у него ферму и к тому же распространяет о нем в городе самые гнусные сплетни. Робертс сыпал ядовитый порошок на его поля. Робертс сговорился с «Бэнк оф Эмпориа» отобрать у Дэвиса ферму за долги.

Окончательно спятив, Эд Дэвис поймал бешеного енота и запустил в курятник, собственный курятник. Енот передушил всех кур, и когда не осталось ни одной, хвала Господу, фермер Дэвис разнес из ружья черно-серую полосатую голову зверька.

Сидевшие в «хамви» зачарованно молчали, слушая неторопливое повествование.

Эд Дэвис погрузил мертвых кур и трупик енота в свой комбайн, «Интернешнл Харвестер», подвез к ферме соседа и при свете луны вывалил в оба колодца: тот, из которого поили скот, и тот, что у дома. На следующий вечер, надравшись виски и весело гогоча, Дэвис позвонил своему врагу и сообщил обо всем. «Здорово жарко было сегодня, верно? – надрывался псих, смеясь так громко, что Франклин Робертс еле разбирал слова. – Какую воду пил ты и твои девицы, Робертс? С дохлым енотом или дохлыми курами? Не могу сказать точно, чем какой колодец начинил. Ну, не позор ли! Склероз!»

Губы Джина Кембри слегка дрожали, как у человека, перенесшего серьезный удар. Дыхание шевелило длинные бороды Рипли, свисавшие со лба.

– Что вы хотите сказать? – прошипел он. – Что мы с Перли ничем не лучше парочки бешеных кур?

– Повежливее с боссом, Кембри, – предупредил Фредди. Маска, по-видимому – от возмущения, резво подпрыгивала вверх-вниз.

– Да хрен с ним, с твоим боссом! Миссия закончена!

Фредди вскинул было руку, чтобы размазать Кембри по спинке кресла, но тот придвинул ближе искаженное страхом, изукрашенное грибком лицо.

– Давай, малыш! А может, сначала проверишь свой кулак, убедишься, что на нем нет ран? Крохотный порез – и ты готов.

Рука Фредди нерешительно замерла в воздухе и снова легла на руль.

– Кстати, Фредди, на твоем месте я бы ходил да оглядывался. Если воображаешь, что босс способен оставить свидетелей, значит, совсем тупой. Или рехнулся.

– Рехнулся, именно, – тепло сказал Курц и хмыкнул. – Кстати, многие фермеры кончают в психушке или кончали до Уилли Нельсона[72], благослови Господи его душу, и Программы помощи фермерам. Тяготы жизни, полагаю. Слишком велики стрессы. Бедняга Эд Дэвис кончил дни в закрытом заведении для ветеранов, он воевал на Большой-Два, а вскоре после этой истории с колодцем Франклин Робертс продал ферму, переехал в Уичито и устроился коммивояжером в «Эллис-Чалмерс». Несмотря на то, что, как оказалось, колодцы вовсе не были отравлены. Он попросил окружного санитарного инспектора взять пробы, и тот сказал, что вода пригодна для питья. Бешенство через воду не передается. Интересно, а Рипли?

– Могли бы по крайней мере хоть называть его правильно, – пробурчал Кембри. – Не Рипли, а байрум!

– Байрум или Рипли, все одно, – отмахнулся Курц. – Эти типы пытаются отравить наши колодцы. Загрязнить нашу драгоценную влагу, как сказал кто-то.

– Да плевать вам на это! – взорвался Перли с такой злобой, что Фредди даже подпрыгнул. – Вам бы только Андерхилла сцапать, а остальное хоть провались! – И помолчав, скорбно добавил: – Вы в самом деле тронулись, босс.

– Оуэн! – прочирикал Курц, как канарейка. – Едва не забыл! Где он, парни?

– Впереди, – угрюмо ответил Кембри. – Застрял на хрен в сугробе.

– Потрясающе! – завопил Курц. – Мы у цели!

– Не раскатывайте губу, босс. Он сейчас выберется. И «хаммер» у него такой же, как у нас. Если знаешь, что делаешь, и умеешь держать в руках руль, можно провести эту штуку прямо через ад. А он, похоже, умеет.

– Жаль. У нас есть шансы?

– Не слишком много, – сказал Перли, снова заерзал, поморщился и издал неприличный звук.

– Ма-а-ать, – тихо простонал Фредди.

– Дай микрофон, Фредди. Общий канал. Наш друг, Оуэн, обожает общий канал.

Фредди, не оборачиваясь, протянул микрофон, поколдовал с передатчиком, прикрепленным к приборной доске, и сказал:

– Теперь можно, босс.

Курц нажал кнопку на боку микрофона:

– Оуэн? Ты здесь, дружище?

Молчание, хаос атмосферных помех и монотонный вой ветра. Курц уже собрался еще раз нажать кнопку «передача» и попытаться снова, когда раздался голос Оуэна, спокойный, отчетливый, на фоне умеренных помех, но не искаженный.

– Здесь.

– Приятно слышать тебя, дружище! Так волнительно! Думаю, ты опережаешь нас на пятьдесят миль. Мы только что прошли поворот № 39, так что я почти не ошибся, верно? – На самом деле они миновали поворот № 36, и расстояние между ними было куда меньше. Вероятно, вполовину.

Тишина.

– Глуши мотор, дружище, – посоветовал Курц наидобрейшим, наирассудительнейшим голосом. – Еще не слишком поздно спасти кое-что и выпутаться из этого дерьма. Нашим карьерам конец, можешь не сомневаться, дохлые куры в отравленном колодце, но если у тебя есть цель, позволь мне помочь. Я уже немолод, сынок, и хочу, чтобы мы с честью…

– Не гони фуфло, Курц, – выдали все шесть динамиков «хамви», до того громко и ясно, что Кембри в самом деле имел наглость рассмеяться. Курц полоснул его убийственным взглядом. В обычных обстоятельствах этого было бы достаточно, чтобы черная кожа Кембри посерела от ужаса, но это в других обстоятельствах, другие обстоятельства сняты с повестки, и Курц ощутил совершенно нехарактерный укол страха. Одно дело – понимать умом, что все пошло шиворот-навыворот, и совсем другое, когда правда оседает в твоих внутренностях тяжелым свинцовым слитком.

– Оуэн… приятель…

– Слушай меня, Курц. Не знаю, осталась ли хоть одна нормальная извилина в твоем чокнутом мозгу, но если все же есть, удели мне чуточку внимания. Рядом со мной человек по имени Генри Девлин. Впереди… возможно, в ста милях от нас – его друг, Гэри Джоунс. Только это уже не он. Им завладел пришелец, инопланетный разум, которого он называет «мистер Грей».

Гэри… Гэри… – думал Курц. По анаграммам их узнаем их…

– Все, что делалось в Джефферсон-трект, не имело смысла, – продолжал голос из динамиков. – Бойня, которую ты задумал, Курц, бессмысленна – умрут ли они сами или от пули, все равно угрозы не представляют.

– Слышали?! – истерически завопил Перлмуттер. – Не представляют! Не…

– Заткнись! – рявкнул Фредди, смазав его по физиономии. Курц едва заметил это. Он вытянулся в струнку, сверкая глазами, навострив уши. Бессмысленна? Оуэн Андерхилл в самом деле утверждает, что самая главная в его жизни операция бессмысленна?

– …среде, понял? Они не способны выжить в нашей экосистеме. Кроме Грея. Потому что ему посчастливилось найти совершенно иного хозяина. Того, который коренным образом отличается от остальных людей. Так вот, Курц, если тебе хоть что-то дорого в этом мире, если у тебя есть хоть какие-то принципы, ты немедленно прекратишь охоту и позволишь нам спокойно позаботиться о деле. Позаботиться о мистере Джоунсе и мистере Грее. Вероятно, тебе удастся поймать нас, но сильно сомневаюсь, что ты сумеешь захватить их. Они слишком далеко к югу. И мы думаем, что у Грея есть план. Что-то такое, что может сработать.