– Просыпайся…– кто-то тихо нашептывал мне.

– Просыпайся! Проснись!

Я отвернулся, но настырная мысль, прокравшаяся сквозь сон, заставила подняться.

– Кто здесь? – я сел в кровати и стал беспомощно оглядываться по сторонам, щурясь на белый матовый свет, пронзавший мою голову острейшей болью. – Чего надо?

Ответа не последовало. Я прикоснулся ледяной ладонью ко лбу. Боль немного притупилась, и я постепенно стал различать очертания комнаты, в которой проснулся. Передо мной возникли ровные ряды белой керамической плитки, тянущиеся от серого цементного пола до ослепительно белого потолка. Ряды уходили вдаль к огромному окну, В котором безраздельно царствовала полная Луна нежно-жёлтого цвета. Кажется, еще чуть-чуть и она вывалится из окна сюда, в комнату, упадет и словно гигантский мяч покатится в мою сторону. Удивительное зрелище!

Я огляделся по сторонам. Кровать, в которой я проснулся, стояла посредине комнаты. Двери не наблюдалось. Решил идти к окну, чтобы сориентироваться, где я. Но, пройдя по обжигающе холодному полу несколько минут, промерзнув до самого костного мозга и так и не достигнув окна, которое как линия горизонта отодвигалось по мере приближения к нему, я полностью избавился от минутных восторгов, стряхнул остатки сна и, простучав зубами незатейливый ритмический рисунок, обратился к действительности.

Итак, меня разбудили среди ночи в совершенно незнакомой комнате, с потрясающей обстановкой, состоящей из одной кровати. В комнате, которая имеет милое свойство растягиваться как резина, и, которую не топили, наверное, тысячу лет. Ещё одной особенностью этого каземата является отсутствие двери, что не может не вызвать вопрос о моём появлении здесь.

Поиски выхода за плиткой, в полу и на потолке оказались тщетными. Параллельно, поиски одежды (а сплю я, знаете ли, голый) также не привели к успеху. Крики ничего не дали. О телефоне даже не спрашивайте. Жизнь на данном этапе зашла в тупик в прямом и переносном смысле.

Мыслил ли я, заходя в свою квартиру, (заметьте, абсолютно трезвый… ну, разве, только чуточку выпивший… или, по крайней мере, отвечающий за свои действия) и, ложась спать 22 февраля 2004 года где-то в половине первого ночи по местному времени, что окажусь в этой конуре и буду, как дурак, торчать тут пока не окоченею от холода и не подохну бесславно в расцвете лет? Отвечу честно, не мыслил.

Оторвавшись от горестных мыслей и тупо взглянув в пространство, я обнаружил наличие двери в помещении. Эта весьма невзрачная особь лениво двигалась по левой стене в моём направлении и. похоже, меня не замечала. Раздавив безумный огонь охотника, мгновенно вспыхнувший в моих очах, и приняв безразличный вид, я стал дожидаться, когда она поравняется со мной.

Как только это случилось, я накинулся на неё и схватился за её медную ручку. Но она здорово брыкнулась и, отбросив меня, отскочила в дальний угол. Там она затаилась и стала опасливо следить за мной. Я поднялся и, пытаясь не вспугнуть её, стал приближаться.

– Гуль, гуль, гуль. Она вздрогнула, но осталась на месте.

– Спокойно милая, не бойся. Я хороший, – ласково приговаривал я, медленно подходя к ней.

Видимо я не вызывал доверия. Она, предугадав мой прыжок, заметалась по комнате. Три минуты ожесточенной беготни и матерщины не дали никаких результатов, тем более что бегун из меня всегда был плохой, а слова на неё просто не действовали. Правда, я согрелся, но это детали.

Тяжело дыша и отплёвываясь, я смотрел на неё, остановившуюся на потолке и как будто внимательно разглядывавшую меня.

– Ну, ты, рухлядь старая, долго ещё от меня бегать будешь? Она скрипнула, но я, к сожалению, не расслышал, что именно.

– Ты бы хоть приоткрылась маленько, – попросил я.

К моему удивлению, призыв достиг цели – дверь распахнулась. В открывшемся проёме сидела обыкновенная черная кошка. Если бы не два огромных желтых глаза с черными щелочками, выступавших из тьмы, я бы ни за что не догадался, что она там есть.

– Что за глупые шутки ты устроил с моей дверью? – холодно спросила кошка.

– О…э…а, – ответил я.

– Отвечай, зачем гонялся за ней?

-Да я… – я почесал за ухом, краснея, как провинившийся школьник. – Слушай, далась тебе эта дверь? Я сижу в этом морозильнике целый час. Естественно, что мне охота выйти. Она фыркнула и чуть спокойнее сказала:

– Ладно, забудь. Извинись перед ней, и покончим с этим.

– Что? Перед ней? – я, сморщившись, ткнул пальцем в дверную створку. – Ещё чего! Я перед дверьми не извиняюсь. Её глаза заалели.

– Либо ты сейчас извиняешься за свою ругань и приставания, либо я расщеплю тебя без всякого разбирательства.

– Да с чего ты решила, что я к ней приставал? – воскликнул я. Она удивленно хлопнула глазами.

– Она сама мне сказала.

– Что, она ещё и разговаривает?

– Хватит паясничать! – раздраженно отрезала она. – Я, майор Лира, служба внешней разведки. По какому праву вы находитесь здесь?

– Это бы я и сам не прочь узнать, киска.

– Я тебе не киска! Называй меня Лира или госпожа майор.

– Госпожа майор, давай ты меня возьмешь и вернешь назад домой. Раз ты на потолке сидишь без проблем, и двери говорящие у тебя как собачки бегают, тебе это не составит труда, а?

– Вы нарушили все пространственные границы! Каким образом вы очутились здесь? Вы бы знали, как меня бесит этот официальный тон.

– Знаешь, крошка, я прилетел сюда на большом корабле из далекой галактики, немножко побегал по магазинам и пришел сюда потерроризировать твою дверь. Я сознаю свои ошибки и готов сейчас же извиниться перед ней, тем более, раз меня просит такая приятная собеседница как ты.

– Давно бы так! Я усмехнулся:

– Слушай, я, конечно, может и дурак, что разговариваю с кошкой. Ничего, бывает. Разговаривают люди с кошками, но с дверью! Ты меня за кого принимаешь?

– Хорошо, где вы оставили свой корабль?

– Брульянт ты мой, что у тебя с головкой? О косячок постучись, может тогда чувство юмора вернется.

– Вы понимаете, что непочтительно разговариваете с представителем власти? Откуда вы прилетели?

– А, так его у тебя никогда и не было! – догадался я.

– Кого это? – насторожилась она.

– Чувства юмора. Она скрипнула зубами.

– Я вынуждена буду арестовать вас за проникновение в 'Лунную комнату' и за оскорбление представителя власти. Учтите, что я доложу о сопротивлении с вашей стороны.

– Лирунчик, – взмолился я. – Ты умная девочка. Посмотри на меня, похож ли я на шпиона?

– Единственное, что могу вам ответить – ваши правдивые ответы на допросе помогут смягчить наказание, – безразлично выговорила она.

– Да что тебе ответить-то? Спрашивай.

– Откуда вы? – спокойно молвила она.

– Да с Земли я, с Земли!

– Понятно! – она недовольно вильнула своим хвостом с белым кончиком. – Значит будем разговаривать по другому. Взять его!

Какие-то прозрачные нити обволокли меня и притянули через дверь в тот темный проём, из которого она вещала. Меня понесли. Нет не люди. Я перемещался по воздуху. Хоть я, поначалу и отбивался, но быстро понял, что схвачен крепко и перестал рыпаться. По ходу движения, коридор стал светлеть, и я мог разглядеть перед собой контуры Лиры, которая важно вышагивала впереди и изредка оглядывалась на меня, с презрением сверкая своими желтыми глазами.

Сначала я обрадовался, что хоть как-то покинул эту комнату, но вскоре подумал, что она – единственное связующее звено между моим миром и этим, и что, пожалуй, я никогда больше не смогу пробраться сюда, чтобы вернуться. Остаётся только привыкать к этому странному миру, если меня, конечно, не казнят прежде, приняв за какого-нибудь шпиона.