* * * Ни отзыва, ни слова, ни привета, Пустынею меж нами мир лежит, И мысль моя с вопросом без ответа Испуганно над сердцем тяготит: Ужель среди часов тоски и гнева Прошедшее исчезнет без следа, Как легкий звук забытого напева, Как в мрак ночной упавшая звезда? 1867 К морю Увы, не в первый раз, с подавленным рыданьем, Я подхожу к твоим волнам И, утомясь бесплодным ожиданьем, Всю ночь просиживаю там… Тому уж много лет: неведомая сила Явилася ко мне, как в мнимо-светлый рай, Меня, как глупого ребенка, заманила, Шепнула мне – люби, сказала мне – страдай! И с той поры, ее велению послушный, Я с каждым днем любил сильнее и больней… О, как я гнал любовь, как я боролся с ней, Как покорялся малодушно!.. Но наконец, устав страдать, Я думал – пронеслась невзгода… Я думал – вот моя свобода Ко мне вернулася опять… И что ж: томим тоскою, снова Сижу на этом берегу, Как жалкий раб, кляну свои оковы, Но – сбросить цепи не могу. О, если слышишь ты глагол, тебе понятный, О море темное, приют сердец больных,— Пусть исцелят меня простор твой необъятный И вечный ропот волн твоих. Пускай твердят они мне ежечасно Об оскорблениях, изменах, обо всем, Что вынес я в терпении тупом… . Теперь довольно. Уж мне прежних дней не видеть, Но если суждено мне дальше жизнь влачить, Дай силы мне, чтоб мог я ненавидеть, Дай ты безумье мне, чтоб мог я позабыть!.. 1867 * * * Осенней ночи тень густая Над садом высохшим легла. О, как душа моя больная В тоске любви изнемогла! Какие б вынес я страданья, Чтоб в этот миг из-за кустов Твое почувствовать дыханье, Услышать шум твоих шагов! Село Покровское 1868 * * * Сухие, редкие, нечаянные встречи, Пустой, ничтожный разговор, Твои умышленно уклончивые речи И твой намеренно холодный, строгий взор — Все говорит, что надо нам расстаться, Что счастье было и прошло… Но в этом так же горько мне сознаться, Как кончить с жизнью тяжело. Так в детстве, помню я, когда меня будили И зимний день глядел в замерзшее окно, — О, как остаться там уста мои молили, Где так тепло, уютно и темно! В подушки прятался я, плача от волненья, Дневной тревогой оглушен, И засыпал, счастливый на мгновенье, Стараясь на лету поймать недавний сон, Бояся потерять ребяческие бредни… Такой же детский страх теперь объял меня. Прости мне этот сон последний При свете тусклого, грозящего мне дня! <1869, 1874> * * * Опять в моей душе тревоги и мечты, И льется скорбный стих, бессонницы отрада… О, рви их поскорей – последние цветы Из моего поблекнувшего сада! Их много сожжено случайною грозой, Размыто ранними дождями, А осень близится неслышною стопой С ночами хмурыми, с бессолнечными днями. Уж ветер выл холодный по ночам, Сухими листьями дорожки покрывая; Уже к далеким, теплым небесам Промчалась журавлей заботливая стая, И между липами, из-за нагих ветвей Сквозит зловещее, чернеющее поле… Последние цветы сомкнулися тесней… О, рви же, рви же их скорей, Дай им хоть день еще прожить в тепле и холе! <Конец 60-х годов> Встреча
Тропинкой узкою я шел в ночи немой, И в черном женщина явилась предо мной. Остановился я, дрожа, как в лихорадке… Одежды траурной рассыпанные складки, Седые волосы на сгорбленных плечах — Всё в душу скорбную вливало тайный страх. Хотел я своротить, но места было мало; Хотел бежать назад, но силы не хватало, Горела голова, дышала тяжко грудь… И вздумал я в лицо старухи заглянуть, Но то, что я прочел в ее недвижном взоре, Таило новое, неведомое горе. Сомненья, жалости в нем не было следа, Не злоба то была, не месть и не вражда, Но что-то темное, как ночи дуновенье, Неумолимое, как времени теченье. Она сказала мне: «Я смерть, иди со мной!» Уж чуял я ее дыханье над собой, Вдруг сильная рука, неведомо откуда, Схватила, и меня, какой-то силой чуда, Перенесла в мой дом… Живу я, но с тех пор Ничей не радует меня волшебный взор, Не могут уж ничьи приветливые речи Заставить позабыть слова той страшной встречи. Конец 1860-х годов А. С. Даргомыжскому С отрадой тайною, с горячим нетерпеньем Мы песни ждем твоей, задумчивый певец! Как жадно тысячи сердец Тебе откликнутся могучим упоеньем! Художники бессмертны: уж давно Покинул нас поэта светлый гений, И вот «волшебной силой песнопений» Ты воскресаешь то, что им погребено. Пускай всю жизнь его терзал венец терновый, Пусть и теперь над ним звучит неправый суд, Поэта песни не умрут: Где замирает мысль и умолкает слово, Там с новой силою аккорды потекут… Певец родной, ты брат поэта нам родного, Его безмолвна ночь, твой ярко блещет день, — Так вызови ж скорей, творец «Русалки», снова Его тоскующую тень! Конец 1860-х годов |
