Зимний вечер в деревне На тучах снеговых вечерний луч погас; Природа в девственном покоится убранстве; Уж неба от земли не отличает глаз, Блуждая далеко в померкнувшем пространстве. Поземный вихрь, весь день носившийся, утих; Но в небе нет луны, нет блесток в глыбе снежной; Впотьмах кусты ракит и прутья лип нагих Рисунком кажутся, набросанным небрежно. Ночь приближается; стихает жизнь села; Но каждый звук слышней… Вот скрипнули ворота, Вот голосом ночным уж лаять начала Собака чуткая… Вдали промолвил кто-то. Вот безотрадная, как приговор судьбы, Там песня раздалась… Она в пустой поляне Замрет, застонет вновь… То с поздней молотьбы На отдых по домам расходятся крестьяне. 1857 * * * Я музыкальным чувством обладаю, Я для любви возвышенной рожден И ни на что ее не променяю, — Я в стройные созвучия влюблен. Природа – музыка! тебе внимаю… Не умолкая, песнь свою поет Весь мир про жизнь, которою он дышит, — И тот блажен, кто слушает и слышит! О, сколько он узнает и поймет, — Разведав путь в звучащий мир гармоний, — Непонятых поэм, неведомых симфоний!.. 1857 Освобожденный скворец Скворушка, скворушка! Глянь-ко, как пышно Дерево гибкие ветви развесило! Солнце сверкает на листьях, и слышно, Как меж собой они шепчутся весело. Что ж ты сидишь такой чопорный, чинный? Что не летаешь, не резвишься, скворушка? Хвостик коротенький, нос зато длинный, Ножки высокие, пестрое перышко. Вскочишь на ветку, соскочишь обратно; Смотришь лениво на листья зеленые; Петь не поешь, а бормочешь невнятно, Будто спросонья, слова заученные. Ты удивления, птица, достойна; Этаких птиц на свободе не видано; Очень уж что-то смирна и пристойна — В клетке, знать, вскормлена, в клетке воспитана. Скворушка, скворушка, ты с непривычки Чуешь на воле тоску и лишения; Ты ведь не то, что все прочие птички, Дружные с волею прямо с рожденья. Вон как играют! Высоко, высоко! В небе их стая нестройная носится; В поле, в лесу, за рекою далеко Слышится звонкая разноголосица. 1857 Соглядатай Я не один; всегда нас двое. Друг друга ненавидим мы. Ему противно всё живое; Он – дух безмолвия и тьмы. Он шепчет страшные угрозы, Он видит всё. Ни мысль, ни вздох, Ни втайне льющиеся слезы Я от него сокрыть не мог. Не смея сесть со мною рядом И повести открыто речь, Он любит вскользь лукавым взглядом Движенья сердца подстеречь. Не раз терял я бодрость духа, Пугали мысль мою не раз Его внимающее ухо, Всегда за мной следящий глаз. Быть может, он меня погубит; Борьба моя с ним нелегка… Что будет – будет! Но пока — Всё мыслит ум, всё сердце любит!.. 1857 Почему?
С тех пор как мир живет и страждет человек Под игом зла и заблужденья, — В стремлении к добру и к правде каждый век Нам бросил слово утешенья. Умом уж не один разоблачен кумир; Но мысль трудиться не устала, И рвется из оков обмана пленный мир, Прося у жизни идеала… По почему ж досель и сердцу, и уму Так оскорбительно, так тесно? Так много льется слез и крови? Почему Так всё запугано, что честно? О, слово первое из всех разумных слов! Оно, звуча неумолимо, Срывает с истины обманчивый покров И в жизни не проходит мимо. Да! почему: и смерть, и жизнь, и мы, и свет, И всё, что радует и мучит? Хотя бы мы пока и вызвали ответ, Который знанью не научит, — Всё будем требовать ответа: почему? И снова требовать, и снова… Как ночью молния прорезывает тьму, Так светит в жизни это слово. 1857 Нищая С ней встретились мы средь открытого поля В трескучий мороз. Не лета Ее истомили, но горькая доля, Но голод, болезнь, нищета, Ярмо крепостное, работа без прока В ней юную силу сгубили до срока. Лоскутья одежд на ней были надеты; Спеленатый грубым тряпьем, Ребенок, заботливо ею пригретый, У сердца покоился сном… Но если не сжалятся добрые люди, Проснувшись, найдет ли он пищи у груди? Шептали мольбу ее бледные губы, Рука подаянья ждала… Но плотно мы были укутаны в шубы; Нас тройка лихая несла, Снег мерзлый взметая, как облако пыли… Тогда в монастырь мы к вечерне спешили. 1857 Возрождение Вступил я в жизнь к борьбе готовый, — Но скоро кончилась борьба!.. Неумолим был рок суровый И на меня надел оковы, Как на мятежного раба. Покорно нес я злую долю, И совесть робкая лгала; Она меня на свет, на волю Из тьмы безмолвной не звала. Шла мимо жизнь, шло время даром! Вотще я братьев слышал стон, — Не ударял мне в сердце он Больным, сочувственным ударом… Когда теперь смотрю назад, На время юности порочной, — Среди пустыни, в тьме полночной Блуждает мой печальный взгляд. Вот мной пройденная дорога… Ее предательский изгиб Вел к страшной бездне!.. Много, много Из нас погибло… Воля Бога Меня спасла, – я не погиб. Но не стою я горделиво, Увенчан славою побед… Еще в душе воскресшей нет С минувшим полного разрыва. Я долго жил средь скверн и зол! У их нечистого подножья Тупела мысль, немел глагол, Изнемогала сила Божья. Еще я трепетом объят, Еще болит живая рана И на меня, как из тумана, Виденья прежние глядят; И, полн знакомой мне боязнью, Еще я взгляды их ловлю, Мне угрожающие казнью За то, что мыслю и люблю… 1859 |
