* * * Ах, чудное небо, ей-богу, над этим классическим Римом! Под этаким небом невольно художником станешь. Природа и люди здесь будто другие, как будто картины Из ярких стихов антологии Древней Эллады. Ну вот, поглядите: по каменной белой ограде разросся Блуждающий плющ, как развешанный плащ иль завеса; В средине, меж двух кипарисов, глубокая темная ниша, Откуда глядит голова с преуродливой миной Тритона. Холодная влага из пасти, звеня, упадает. К фонтану альбанка (ах, что за глаза из-под тени Покрова сияют у ней! что за стан в этом алом корсете!), Подставив кувшин, ожидает, как скоро водою Наполнится он, а другая подруга стоит неподвижно, Рукой охватив осторожно кувшин на облитой Вечерним лучом голове… Художник (должно быть, германец) Спешит срисовать их, довольный, что случай нежданно В их позах сюжет ему дал для картины, и вовсе не мысля, Что я срисовал в то же время и чудное небо, И плющ темнолистый, фонтан и свирепую рожу тритона, Альбанок и даже – его самого с его кистью! 1844 * * * На дальнем севере моем Я этот вечер не забуду. Смотрели молча мы вдвоем На ветви ив, прилегших к пруду; Вдали синел лавровый лес, И олеандр блестел цветами; Густого мирта был над нами Непроницаемый навес; Синели горные вершины; Тумана в золотой пыли Как будто плавали вдали И акведуки и руины… При этом солнце огневом, При шуме водного паденья, Ты мне сказала в упоенье: «Здесь можно умереть вдвоем…» 1844 Amoroso [7] Выглянь, милая соседка, В окна комнаты своей! Душит запертая клетка Птичку вольную полей. Выглянь! Солнце, потухая, Лик твой ясный озарит И угаснет, оживляя Алый блеск твоих ланит. Выглянь! глазками легонько Или пальчиком грозя, Где ревнивец твой, тихонько Дай мне знать, краса моя! О, как много б при свиданье Я хотел тебе сказать; Слышать вновь твое признанье И ревнивца поругать… Чу! твой голос! песни звуки… И гитары тихий звон… Усыпляй его, баюкай… Тише… Что?.. заснул уж он? Ты в мантилье, в маске черной Промелькнула пред окном; Слышу, с лестницы проворно Застучала башмачком… 1845 * * * Еще я полн, о друг мой милый, Твоим явленьем, полн тобой!.. Как будто ангел легкокрылый Слетал беседовать со мной, — И, проводив его в преддверье Святых небес, я без него Сбираю выпавшие перья Из крыльев радужных его… 1852 Пейзаж Люблю дорожкою лесною, Не зная сам куда, брести; Двойной глубокой колеею Идешь – и нет конца пути… Кругом пестреет лес зеленый; Уже румянит осень клены, А ельник зелен и тенист; Осинник желтый бьет тревогу; Осыпался с березы лист И, как ковер, устлал дорогу… Идешь как будто по водам — Нога шумит… а ухо внемлет Малейший шорох в чаще, там, Где пышный папоротник дремлет, А красных мухоморов ряд Что карлы сказочные спят… Уж солнца луч ложится косо… Вдали проглянула река… На тряской мельнице колеса Уже шумят издалека… Вот на дорогу выезжает Тяжелый воз – то промелькнет На солнце вдруг, то в тень уйдет… И криком кляче помогает Старик, а на возу – дитя, И деда страхом тешит внучка; А, хвост пушистый опустя, Вкруг с лаем суетится жучка, И звонко в сумраке лесном Веселый лай идет кругом. 1853 * * * Весна! выставляется первая рама — И в комнату шум ворвался, И благовест ближнего храма, И говор народа, и стук колеса. Мне в душу повеяло жизнью и волей: Вон – даль голубая видна… И хочется в поле, в широкое поле, Где, шествуя, сыплет цветами весна! 1854 * * * Боже мой! вчера – ненастье, А сегодня – что за день! Солнце, птицы! блеск и счастье! Луг росист, цветет сирень… А еще ты в сладкой лени Спишь, малютка!.. О, постой! Я пойду, нарву сирени, Да холодною росой Вдруг на сонную-то брызну… То-то сладко будет мне Победить в ней укоризну Свежей вестью о весне! 1855 Журавли От грустных дум очнувшись, очи Я подымаю от земли: В лазури темной к полуночи Летят станицей журавли. От криков их на небе дальном Как будто благовест идет — Привет лесам патриархальным, Привет знакомым плесам вод!.. Здесь этих вод и лесу вволю, На нивах сочное зерно… Чего ж еще? ведь им на долю Любить и мыслить не дано… 1855 |
