— Простите за него, — пробормотал он, взглянув на Тею. — Мэм, могу вызвать шерифа, если захотите подать заявление. Но знайте, его сюда больше не пустят. Он в черном списке.

Тея слабо улыбнулась:

— Спасибо. Со мной все в порядке. Правда.

— Хорошо. Но в следующий раз, когда придете, напитки за счет заведения. Мы не терпим такого в нашем баре.

Тея чуть расслабилась в моих объятиях:

— Я ценю это. Спасибо, что не оставили без внимания.

Джон кивнул, хлопнул меня по плечу и ушел обратно.

— В следующий раз я ему яйца отобью, — буркнула Роудс, направляясь к нашей машине.

Энсон покачал головой, идя за ней:

— Придется мне завтра вытаскивать ее из тюрьмы?

— Очень может быть, — пропела Фэллон.

— Но оно того стоит, — проворчала Роудс.

Мы все притормозили, добравшись до машин.

Роудс пристально посмотрела на Тею:

— Хочешь, чтобы мы поехали с вами? Я бы заварила тебе чай...

Энсон обнял ее за плечи и сжал:

— Шеп с ней, Безрассудная.

Но Роудс все равно ждала ответа Теи.

— Все в порядке. Я уже не боюсь, теперь просто злюсь.

Фэллон мягко улыбнулась:

— Злость — это уже лучше.

Уголки губ Теи дрогнули:

— Согласна.

Кай посмотрел на меня вопросительно:

— Ты как? Подстраховать?

Я понял, о чем он. Он отвез бы Фэллон домой, а потом поехал бы со мной, если бы я решил, что Рассу нужен более жесткий урок. Вот что значит братство. Даже с учетом его прошлого, он бы пошел — потому что всегда прикрывал меня.

— Не сегодня, — ответил я. Вдруг почувствовал себя выжатым до последней капли. Рука болела.

Кай кивнул:

— Только скажи слово.

Я кивнул в ответ ему и Фэллон.

— Напиши с утра, скажи, как рука. Если нужно, я справлюсь сам, — сказал Энсон.

— Спасибо, брат.

Он с Роудс сели в его грузовик, а я повел Тею к своей машине. Отпустил ее, чтобы открыть дверь. Она молча забралась внутрь, не шелохнувшись, пока я обходил капот и садился за руль.

— Тебе можно за руль? — тихо спросила Тея.

— За вечер я выпил только два пива — за ужином и потом в баре.

Она повернулась ко мне и провела пальцами по разбитым костяшкам:

— Я про руку.

Я машинально сжал ее и сразу поморщился. Боль вспыхнула, по коже размазалась кровь.

— Прости.

Я бросил на нее взгляд:

— Это не твоя вина.

— Я знаю. — В голосе Теи была такая уверенность, что гнев внутри меня немного стих. Она провела пальцами по тыльной стороне моей ладони. — Но все равно жаль.

— Выпью ибупрофен, и завтра буду как новенький.

Тея кивнула, но в ее лице было сомнение, когда я завел двигатель и направился к ее дому. Всю дорогу мы молчали, каждый погружен в свои мысли. Как только я припарковался у ее дома, она тут же выскочила из машины и ждала меня снаружи.

— Пошли. Нужно приложить лед к твоей руке.

— Не обязательно, — возразил я.

Тея вскинула голову, и из ее растрепанного пучка выпали пряди:

— Ты всегда заботишься о всех вокруг. Может, хоть раз позволишь позаботиться о себе?

Я посмотрел на Тею. Она всегда видела больше, чем остальные.

— Ладно.

— Вот и хорошо. — Она взяла меня за здоровую руку и потянула к дому. Подойдя к двери, достала ключи и отперла тяжелый замок. С каждым поворотом металла я вспоминал, насколько она мне доверяет, впуская в свое пространство. В свой уголок. В свое спасение.

Как только мы вошли, нас встретил Лось — со своими странными мяуканьями. Он лёгкой поступью пошел по коридору, удивительно тихо для такого здоровяка, и стал тереться о ноги Теи, громко жалуясь.

— Клянусь, он орет на тебя, — пробормотал я, проходя на кухню.

— Конечно, орет. Он не привык, что я ухожу по вечерам. — Она кивнула на маленький кухонный стол. — Садись.

В ее голосе прозвучали такие нотки, что уголки моих губ дернулись.

— Слушаюсь, мэм.

Тея покачала головой и пошла к холодильнику. Я смотрел, как она достает что-то оттуда, не особо вникая — просто наблюдая, как ее легкое платье колышется при каждом движении.

— Ты в порядке? — Этот вопрос ей сегодня задавали уже не раз. Но мне самому нужно было его произнести — надеясь услышать правду.

Тея застыла, потом повернулась ко мне. Оперлась на столешницу и выдохнула:

— Сначала мне было страшно. Потом — стыдно.

Я подался вперед, собираясь сказать, что ей не за что себя винить.

Но она подняла ладонь, останавливая меня:

— А потом поняла, что стыд — это еще одна ложь. Очередной яд, поселившийся у меня в голове. Платье и танцы с друзьями не делают то, что он сделал, нормальным. Расс — козел с искаженным восприятием реальности.

Она подняла имбирный лимонад и бутылку с таблетками в одной руке, а в другой — пакет со льдом и полотенце.

— Я не жалею, что ты его ударил. Иногда такой тип, как он, только это и понимает. — Тея взяла мою здоровую руку и насыпала в ладонь три таблетки. — Но мне жаль, что ты пострадал.

Она обработала содранную кожу перекисью, потом, хотя это и не было нужно, нанесла мазь. Завернула лед в полотенце и аккуратно приложила к разбитым костяшкам.

Я поднял взгляд и встретился с ее светло-зелеными глазами:

— Ты не злишься на меня?

Она подошла ближе, встала между моих ног и провела пальцами по моим волосам:

— Ты заставил его отпустить меня. С чего бы мне злиться?

— Я устроил сцену. — Вот об этом я и жалел. Тея не нуждалась в лишнем внимании. Она пыталась оставаться в тени.

— Он уже устроил сцену до тебя.

— У меня чуть сердце не остановилось, когда я увидел, как он хватает тебя. До чего бы я мог дойти в тот момент — самому страшно подумать.

Лоб Теи нахмурился, на нем прорезались тонкие складки. Ее пальцы скользнули к моей шее:

— Со мной все хорошо.

Я положил ладонь ей на бедро, просто чтобы убедиться, что это правда. Мои пальцы ласкали ее кожу, гладкую и теплую. Я зацепил край платья, чуть приподняв ткань, и большим пальцем стал чертить круги.

— Шеп, — прошептала она, голос стал низким.

— Это помогает. Просто чувствовать, что ты рядом. Это говорит моему мозгу, что с тобой правда всё хорошо.

Тея придвинулась еще ближе. Ее ноги уперлись во внутреннюю часть моих бедер, грудь почти касалась меня. Такая близость сводила с ума. Она подняла руку к моему лицу, провела пальцами по щетине:

— Может, и мне это нужно.

Черт.

— Тея... — голос сорвался. — Сегодня — не лучшая идея.

Ее глаза на миг потухли.

Я крепче сжал ее бедро:

— Не потому что я не хочу. Господи, я хочу. Просто в голове бардак.

Глаза Теи снова вспыхнули, стали ярче и глубже. Я видел, как внутри нее что-то борется. Потом она наклонилась, ее губы едва коснулись моих.

— Спокойной ночи, Шеп.

Черт подери.

Она отпустила меня и отступила назад, не отводя взгляда:

— Скажи, что тебе тяжело не пойти дальше.

Судя по тому, как болело внизу живота, да, мне было пиздец как тяжело.

— Больше, чем ты можешь представить.

Ее губы изогнулись:

— Вот и хорошо.

Тея

Глаза будто кто-то тер наждачкой всю ночь. Словно крошечный эльф взялся за них с особой жестокостью. Заснуть так и не удалось. Я ворочалась часами, снова и снова прокручивая события прошедшего вечера. Думала, что меня будет преследовать сцена с Рассом. Но нет.

В голове крутились ощущения от прикосновения — как мозолистые пальцы Шепа скользнули по моей ноге. Его жар. Я не могла не думать о том, что будет, если эти пальцы поднимутся чуть выше.

Черт.

Я сбросила с себя одеяло. Все равно было только пять тридцать. Если я не начну двигаться, то просто сойду с ума.

Лось недовольно мяукнул. Он терпеть не мог ранние подъёмы. Перевернулся на бок и прикрыл глаза лапой.

— Вот бы так, — проворчала я. Лось никогда не испытывал проблем со сном.

Я подошла к шкафу, стянула с себя пижамную майку и бросила ее в корзину, потом сняла шорты. Сняла полотенце с крючка и обернулась. У самой двери остановилась.