— Может, я в медитации нашел себя. Или просто хотел сбежать от твоей любопытной рожи. — Коуп младше меня на четыре года. Я ему как хвостик был все детство.

— Эй, вообще-то ты просил у меня билеты на плей-офф. Кто теперь хвостик?

Я ухмыльнулся:

— Ладно, тут ты меня подловил. Но что я могу сказать? Всегда приятно смотреть, как тебе на льду надирают задницу.

Коуп зыркнул в экран:

— Когда я вернусь, мы с тобой сходим на новый каток. Посмотрим, кому надут задницу.

Шансов у меня бы не было. Коуп на льду — зверь. В жизни он спокойный, но надевает коньки и превращается в другого человека. Иногда мне казалось, что он что-то скрывает внутри.

— Договорились. — Я посмотрел на часы. — Мне пора. Нужно заехать к Арден перед ужином.

— Окей, но быстро. Как ты сам?

Живот скрутило от того, как у него вдруг пропал весь юмор, а в голосе прозвучала настоящая тревога:

— Все нормально. Почему нет?

Он пристально посмотрел на меня:

— Только не гони мне пургу. Я тебя слишком хорошо знаю.

Я стиснул зубы:

— С Ро все хорошо. Она идет на поправку. Энсон говорит, что кошмары у нее почти прошли. Так что если с ней все в порядке — со мной тоже.

Коуп долго молчал, внимательно изучая меня. Его взгляд говорил, что он мне не верит, но на этот раз решил не давить:

— Ладно. Если захочешь поговорить — звони.

— Конечно. — Но я не позвоню. Я просто закопаю это внутри. Или выплесну на очередной ремонтный проект. Так я справлялся всю жизнь. Отец это понимал. Он первый увидел, что мне нужно работать руками, чтобы выпускать пар.

Он ставил меня чинить заборы на ранчо, помогать с постройкой сараев и амбаров. Благодаря ему я полюбил создавать новое и возвращать к жизни старое. Мы потеряли его много лет назад, но каждый раз, начиная новый проект, я снова ощущаю эту боль.

— Передавай всем привет, — сказал Коуп, возвращая меня к реальности.

— Обязательно.

— Пока, Боб-строитель, — усмехнулся он, отключаясь раньше, чем я успел ответить.

Я только покачал головой и пошел в душ. Уже через полчаса был чистый, переодетый и ехал к дому Коупа. Подъехав к воротам, опустил окно и услышал, как зашуршала камера — объектив поймал мое лицо, пока я вводил код.

Такие меры безопасности для Коупа необходимы — все-таки хоккейная звезда. Конечно, здесь, в глуши, не так много зевак, но фанаты все же порой добираются. Без охраны некоторые вполне бы заехали к нему прямо к крыльцу.

Но защита обеспечивала безопасность и Арден. Хотя она и сама могла за себя постоять.

Как только ворота распахнулись, я плавно отпустил тормоз. С дороги отсюда не видно было ни одного строения — только асфальт между рядами осин. Серпантин петлял несколько минут, пересекал ручей, впадавший в большое озеро, у которого и стоял основной дом. Наконец, дорога открыла завораживающий пейзаж.

Сам дом — сочетание темного красноватого дерева, камня и стекла. Внутрь через огромные окна заглянуть нельзя, но я-то знал по проекту: изнутри видно все. С одной стороны открывался вид на золотистые скалы Касл-Рок, с другой — на горы Монарх и озеро под ними. Не понимаю, как Коуп может оставлять всё это пустовать большую часть года.

Я проехал мимо главного дома, пересек еще один мостик и остановился у гостевого коттеджа. Архитектурно он повторял основное строение, но за ним высился огромный цех — Арден нужен был простор для ее проектов. Чуть дальше стоял амбар, где жили ее две обожаемые лошади.

Увидев рядом ее старенький пикап, я скривился. Эта машина с ней еще со школьных времен — теперь уже поржавела в нескольких местах, кузов исцарапан до безобразия от перевозки материалов и готовых скульптур. Ей давно пора купить новую. Учитывая, сколько ей платят за ее работы, она вполне могла себе это позволить.

Выключив двигатель, я вышел из пикапа и направился к дверям мастерской. Где еще ее искать — тем более что тяжелый рок гремел на всю округу. Иногда мне казалось, что Арден вообще домой не возвращается, а дремлет по паре часов прямо на диване в цеху.

Я проверил ручку — дверь была не заперта. Мое раздражение усилилось, как только я открыл ее и шагнул внутрь в оглушительный грохот, который с натяжкой можно было назвать музыкой.

На моем пути тут же вырос огромный кане-корсо. Если бы не он, Арден вообще бы не заметила, что кто-то вошел.

— Beruhigen, — скомандовал я, и пес моментально расслабился. Я почесал его за ушами. — Как жизнь, Брут?

Он лениво прижался ко мне, принимая ласку.

Музыка выключилась через пару секунд, но Арден даже не обернулась от чертежного стола, рука ее продолжала скользить по огромному листу бумаги:

— Что случилось, Шеп?

Я усмехнулся. Хоть сигнализацию она, слава богу, не отключила.

— Я пришел за тобой. Время ужина.

— Не могу. Я в процессе.

Я посмотрел на груду металла в центре мастерской. Пока неясно, что именно она творит, но я знал — со временем из этого родится нечто впечатляющее.

— Ты вечно в процессе. Но если сегодня не придешь, мама с Лолли приедут сюда сами. А ты знаешь: мама начнет убираться, расставлять все по местам и допрашивать, почему в холодильнике пусто.

Арден вскинула голову, и ее волосы разлетелись в стороны. Серо-фиолетовые глаза впились в меня:

— Я была у них две недели назад.

— Три, — поправил я.

Она выругалась и бросила карандаш на край стола.

Я усмехнулся:

— Это всего лишь семейный ужин, а не пытка.

— Да-да, — пробурчала она, убирая волосы с лица. Розовый мизинец и ладонь были в серых пятнах. — Я поймала поток.

— Да ты из него вообще не выходишь, — парировал я.

Она показала мне язык, но все же встала:

— Ладно. Только возьму сумку. У меня еще вечером спарринг с Каем.

Арден подошла к старому кожаному дивану, на котором валялась черная спортивная сумка. Там лежало ее снаряжение для джиу-джитсу. Пока она закидывала сумку на плечо, Брут вопросительно поднял голову.

— Берем зверюгу? — спросил я.

Арден кивнула:

— Komm, — скомандовала она, и пес радостно гавкнул.

Не везде она могла его брать, но с ним ей всегда было спокойнее. И я ее понимал — Брута она получила после двух лет серьезной дрессировки.

Она бросила на меня раздраженный взгляд:

— Пошли уже.

Я не удержался от усмешки:

— Какая требовательная.

Арден закатила глаза и направилась к моему пикапу, помогая Бруту забраться на заднее сиденье. Всю дорогу до дома она молчала, глядя в окно на проплывающие пейзажи. Я думал, что она ищет вдохновение для новой работы. Но когда заговорила, понял, что ошибался.

— Ты в порядке? — спросила она, опустив голос.

Блядь. Если уже Арден начала обо мне волноваться, значит, я плохо скрываю свои проблемы.

— Все нормально. Просто хочу поскорее взяться за новый проект реставрации. — Это была правда. Я жил, дышал. У меня не было шрамов, какие носила Ро.

Арден повернулась ко мне, ее серо-фиолетовые глаза сверлили насквозь:

— Я знаю, что значит жить с монстрами. С теми, кого видно. И с теми, кого не замечаешь. Это меняет человека.

Внутри все сжалось. Я не хотел, чтобы она снова возвращалась к тем ужасам — даже пытаясь помочь мне.

— Арден…

— Это не твоя вина, — перебила она.

Я резко закрыл рот.

Арден снова уставилась в окно:

— Однажды ты сам в это поверишь. А пока — я всегда рядом, если понадобится напомнить.

Я попытался сглотнуть ком в горле, но не смог. Это была милость. Подарок, который она мне давала. И я не был уверен, что заслуживаю его.

Тея

— Ты меня спасла, — сказала Саттон, перекладывая огромный мешок муки на другую сторону кладовки.

Я улыбнулась, наблюдая, как она проводит рукой по лицу, оставляя на коже белые разводы. Она вечно вся в муке.

— Да брось. Ты же знаешь, я люблю подработки.

На самом деле — я не просто любила, я нуждалась в этих часах. После всей истории с Бренданом моя кредитная история была в руинах. Единственный способ получить ипотеку — это то, что Никки согласилась формально возглавить траст, который купил для меня дом.