— А если взять пекаря? Чтобы тебе не приходилось вставать в три ночи?

Она покачала головой:

— Выпечка — это лучшее. Когда я одна на кухне и кругом тишина. Словно мир замирает.

— Я рада, что тебе это нравится, но, может, тебе бы хватило два утра в неделю?

Саттон рассмеялась:

— Со временем. Но пока — нет. Это должна быть я.

Я кивнула, хотя мне это не нравилось. Но правда в том, что я не знала, как у нее с деньгами. У меня было ощущение, что она во многом себе отказывает, лишь бы Лука имел все, что ему нужно. Но дела у пекарни шли отлично, так что, возможно, скоро все изменится.

— Ну что ж, — начала она, перебирая в пальцах кухонное полотенце. — Как тебе Шеп в роли помощника на участке?

Одно только его имя и все мое тело будто включили. Это уже должно было быть огромным красным флагом. Но я не могла себя остановить.

Я сглотнула, пытаясь избавиться от сухости в горле:

— Все... хорошо.

Саттон вопросительно приподняла бровь, не сказав ни слова. Самое материнское из выражений.

— Думаю, мы... друзья.

Она тяжело вздохнула, с ноткой разочарования:

— Тея, с таким мужчиной, как он, друзьями не остаются.

Теперь моя очередь была приподнять бровь:

— Ты осталась.

Саттон покачала головой:

— Это другое. Я — «закрыта на реконструкцию».

Я никогда не пыталась выспросить у нее, почему она переехала в Спэрроу-Фоллс или есть ли у Луки отец. Я не спрашивала, потому что не хотела, чтобы она задавала вопросы мне. Может, это делало меня плохой подругой. Но я в последнее время все равно нарушала все свои правила. Так что одним больше, одним меньше...

— Почему? Ты умная, смешная, красивая до неприличия. Я знаю как минимум пару парней, которые тебя приглашали на свидание.

На глаза Саттон набежала тень:

— Был у меня один... Он стал человеком, которого я не узнавала. Нужно время, чтобы я снова захотела вернуться в ту воду.

Я долго смотрела на нее, прежде чем собрать всю смелость:

— Я знаю, каково это. Ты чувствуешь себя сумасшедшей.

В ее взгляде отразилось сочувствие:

— Ты начинаешь смотреть на каждую минуту с ним по-новому. И все либо ложь, либо боль.

— Прости, — тихо сказала я.

Саттон выпрямилась:

— А я — нет. Это изменило меня. Но теперь я мне больше нравлюсь. Я нашла свою силу. Стою на своих ногах. Забочусь о себе и о сыне. И это, черт возьми, приятно.

Я улыбнулась. Она была права. Я никогда не поблагодарю судьбу за то, через что прошла. Но это помогло мне понять, что действительно важно. Сделало меня более чуткой к чужой боли.

— Ты — королева пекарни и супермама, — сказала я.

Саттон широко улыбнулась:

— Да, я такая. А ты тогда — мой верный помощник?

Я расхохоталась:

— Только если мне полагается крутая накидка.

— Договорились, — кивнула она.

Зазвенел колокольчик над дверью, и я обернулась, быстро оглядев почти пустую пекарню. Мой взгляд остановился на знакомом лице. Я невольно всмотрелась — нет ли синяков. Ни на лице, ни на руках.

Я тепло улыбнулась:

— Привет, Райна. Рада тебя видеть.

Ее губы дрогнули в неуверенной улыбке:

— И я тебя.

— Что тебе сегодня? — Обычно она приходила во время утреннего ажиотажа, но ее не было уже несколько недель.

— Мне, пожалуйста, салат с курицей и с яйцом. С собой.

— Конечно. — Я пробила заказ на планшете и озвучила сумму.

— Я передам Уолтеру, — сказала Саттон и ушла на кухню.

— Как ты? — спросила я, пока Райна прикладывала карту к терминалу.

Ее глаза резко метнулись ко мне — в них мелькнуло удивление. Мы не особо болтали. Она всегда была тихой, а я — не из тех, кто легко идет на разговор. Но сегодня я была смелее. Саттон напомнила мне, как я изменилась благодаря пережитому. Я не собиралась растрачивать эти дары зря. А что бы ни происходило с Рассом — Райне нужен был друг.

Она сглотнула и аккуратно убрала карту в кошелек:

— Хорошо. Очень занята. — Ее глаза снова поднялись на меня. — Прости за тот день в офисе. Просто... Расс... он не особо терпелив. И Шеп ему... не особо по душе.

Мне хотелось фыркнуть, но я сдержалась. Расс был не просто нетерпелив — в его отношении к Шепу была почти ненависть. Но я этого не сказала. Вместо этого подбирала слова осторожно:

— Когда поведение партнера выходит за грань, мы часто начинаем думать, что дело в нас. Но, поверь, это не так.

Глаза Райны расширились. Она открыла рот, потом закрыла. Повторила это несколько раз — но слов так и не вышло.

— Я тоже там была, — прошептала я. — Если тебе вдруг понадобится поговорить. Или просто безопасное место — я всегда рядом.

В глазах Райны засверкали слезы.

— Я...

— Райна! — донесся резкий голос от двери. — Ты что там застряла?

— Я, э-э... — пробормотала она.

Саттон появилась как по команде, с пакетом в руках и мрачным лицом:

— Вот ваш заказ, мистер Уилер. Положила пару печений в подарок.

Он лишь скривился:

— Говорил же, надо было идти в Pop. Тут всегда обслуживание — отстой.

Райна схватила пакет и опустила голову:

— Прости, — прошептала она так, что слышала только я. Потом быстро пошла к выходу.

Я долго смотрела на дверь, закрывшуюся за ними.

— Думаю, я ненавижу этого мужчину. А я редко использую это слово, — сказала Саттон за моей спиной.

— Я тоже, — пробормотала я.

Но больше всего на свете мне хотелось, чтобы Райна была свободна.

Шеп

Мой телефон зазвонил, подключенный к колонкам в грузовике, как раз в тот момент, когда я свернула на грунтовую дорогу, ведущую к дому Теи. С самого утра в теле поселилось какое-то напряжение, и оно не отпускало до сих пор. Мне не давал покоя тот факт, что я не могу проверить, как она там, просто потому что у неё нет телефона. Все из-за ублюдка, который превратил ее жизнь в кошмар.

Я заставил себя прогнать эти мысли и глянул на дисплей. На экране высветилось: Трейс. Звонит. Было только три тридцать, а значит, он был на смене. Мой брат всегда относился к своей работе серьезно. Для него это было больше, чем просто работа. Призвание. Что-то, что он просто должен был делать, учитывая, через что ему пришлось пройти в детстве. Так что в середине рабочего дня он звонил не просто так.

Я нажал кнопку на руле:

— Все в порядке?

— Все нормально, — быстро ответил он. — Не хотел пугать.

У меня внутри скрутилось. Пару месяцев назад Трейс обязательно бы подколол меня за такую реакцию. А теперь он, как и вся наша семья, ходил вокруг меня на цыпочках. Все знали, что история с Сайласом меня вымотала. Что я до сих пор не справился.

— Со мной все в порядке, — процедил я. — Просто ты обычно не звонишь в середине дня поболтать о чае с печеньем.

— Пошел ты, — пробормотал Трейс.

И от этих слов мне стало немного легче. Это было... по-настоящему.

— Что случилось?

— Хотел, чтобы ты знал — я снова попытался поговорить с Райной Уилер.

Я был дерьмовым человеком — с тех пор, как Тея рассказала мне свою историю, я даже не думал о Райне и Расселе. Вся моя злость была сосредоточена на Брендане, и я позволил Расселу просто исчезнуть на задний план. Но для Райны он не исчез. Она жила с этим каждый день.

— И как прошло?

— Как обычно. Она быстро свернула разговор и сказала, что мне лучше уйти, пока Расс не вернулся. Ему бы это не понравилось.

Я крепче сжал руль.

— Терпеть не могу смотреть, как она исчезает. В школе она была такой живой. Смешной. А теперь — будто боится пошевелиться.

Трейс долго молчал.

— Меня убивает то, что я не могу ничего сделать. Нет улик. Нет статьи, по которой можно было бы его задержать.

Это должно было пробуждать в нем нехорошие воспоминания. О том, как он сам жил. Через какие взрывы и страхи проходил каждый день.

— Позвонил Фэллон, — продолжил он. — Она попробует с ней поговорить. У нее есть связи, она может помочь.