Здесь у меня, кроме Никки, уже ничего не осталось. Все остальное он отбирал медленно и методично. Я проглотила подступившую ярость, схватила ключи с сиденья и вставила в замок зажигания. С третьей попытки двигатель завелся.

Еще одна поломка, которую я не могла себе позволить починить. Но я проигнорировала это и направилась домой. Даже в четыре часа дня пробки уже начинались, и дорога, которая обычно занимала десять минут, растянулась на двадцать. Подъехав к старенькому четырехквартирному дому, я почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом.

Оглядела улицу, как делала это уже на автомате. Ничего подозрительного: парочка выгуливала своего лохматого пса, девушка катала коляску, пара подростков наперегонки гнала свои прокачанные велосипеды. Все привычно.

Но я ощущала чей-то взгляд. Старая тревога закралась в грудь, а за ней пришло раздражение. Я не могла понять: это реальность или мои нервы сдают. Достала телефон и быстро набрала сообщение.

Я: Дома. Пойду кормить Лося и готовить ужин. Поешь что-нибудь, чтобы завтра не мучиться от похмелья.

Никки: Уже заказала пад тай и пад си ю. Нужно как-то впитать весь этот алкоголь.

Я попыталась улыбнуться, глуша двигатель, но уголки губ так и не поднялись. Взяла сумочку, сумку с фермерскими покупками и выбралась из машины. Засунув телефон в карман, еще раз окинула взглядом улицу и пошла к дому.

Каждое движение вокруг заставляло меня вздрагивать. Но я продолжала идти. Это был единственный способ — просто двигаться вперед. Если дам слабину, больше не встану.

Быстро пересекла потрескавшийся тротуар, поднялась по сколотым бетонным ступеням. Набрала код на домофоне, дождалась звукового сигнала и вошла. Захлопнула за собой дверь, убедившись, что она закрылась, и направилась к квартире 1B.

Открыла замок, потом защелку. Как только дверь распахнулась, послышался звуковой сигнал. В темной комнате меня встретило низкое мяуканье.

— Привет, Лось, — сказала я в темноту — шторы были плотно задернуты.

Когда я только нашла эту квартирку, меня покорили ее окна — так много дневного света. Теперь здесь царил только искусственный свет.

Я включила свет, и Лось тут же закружился вокруг моих ног. Заперев дверь на засов, я нагнулась и подняла его, едва сдержав стон от тяжести — все восемь килограммов его мейн-куна. Он замурлыкал, уткнувшись головой мне в подбородок.

Я прижала его к себе, позволяя этому звуку и мягкой шерсти немного меня успокоить:

— Как думаешь, пора уезжать из ЛА? Может, найдем дом с двориком. Я бы научила тебя гулять на поводке.

Мус протяжно мяукнул, будто сказал: «Ты что, совсем?»

Я рассмеялась:

— Ладно, с поводком пока повременим. А как насчет ужина?

Он снова мяукнул.

Я улыбнулась, опустив его на пол, не снимая сумку с плеча. Руки все еще слегка дрожали, когда я проходила по квартире, включая один свет за другим. Эта дрожь говорила правду — Брендан действительно победил.

Моя жизнь здесь закончилась. Оставался только один выход — уехать. И молиться, чтобы он не решил и дальше ломать мою жизнь где бы я ни оказалась.

Нащупала выключатель на кухне и включила свет. На столешнице царил бардак: из фруктовой миски выкатилась пара плодов, апельсин был исцарапан и прокусан.

— Опять в футбол играл? — бросила я взгляд на Лося.

Он усердно умывался, вылизывая лапку.

А потом я увидела истинную цель его возни — кормушка с камерой валялась на боку, явно побывав в эпицентре кошачьих атак. Я поставила ее обратно, собрала фрукты в миску.

— Серьезно? Ветеринар сказал, что ты и так весишь больше нормы.

Казалось, Лось на меня свирепо уставился. Потом громко мяукнул.

— Не умничай. Будешь так себя вести — без лакомств после ужина.

Он фыркнул. Я едва удержалась от смеха. По крайней мере, у меня был Лось. Какими бы ни были трудности, он всегда умел меня развеселить.

Поставив сумку на столешницу, я занялась раскладыванием покупок, пытаясь уклоняться от его игривых лап. Пока я убирала овощи и фрукты, в голове уже рождался рецепт — одно из моих любимых развлечений: придумывать блюда из того, что удавалось найти на фермерском рынке.

Теперь, когда зарплаты больше не было, приходилось проявлять больше изобретательности, но именно в этом и заключалась вся прелесть игры. Начался сезон персиков, я схватила парочку. Еще удалось взять первые мини-помидоры сорта херилум. Немного бурраты, свежих трав, бальзамического уксуса — и все это идеально пойдет с хрустящим хлебом, который я купила у местного пекаря.

Живот заурчал, поддерживая мои планы. Я начала доставать продукты, как вдруг телефон в кармане затрясся. Раздалась какофония звуков — уведомления сыпались одно за другим: сообщения, письма, звонки. Все сразу.

Сигнализация издала предупреждающий писк — если ввести код не успею за две минуты, сработает тревога. В этот же момент стереосистема взревела какой-то рок-композицией, а телевизор включился на оглушительной громкости.

Лось недовольно заорал. Я бросилась к панели сигнализации, вбивая код, одновременно вытаскивая из кармана телефон, который продолжал вибрировать. Экран заполнила бесконечная череда уведомлений, они мелькали так быстро, что я не успевала сосредоточиться на каком-то одном. А звуки уведомлений продолжали сыпаться.

Я отключила звук телефона и открыла почту. На экране — 1653 новых письма. Сердце забилось быстрее. Утром было шесть непрочитанных. Всего шесть.

Попыталась пробежаться по темам писем, но новые сообщения прибавлялись так стремительно, что я едва успела зацепить пару заголовков: предупреждения о компрометации кредитной карты, реклама увеличения члена, средства для похудения. И порнография. Так много отвратительной порнографии, что желудок сводило.

Закрыв почту, я перешла к сообщениям. Их было уже не сосчитать. Одна из цепочек — от банка.

Вы подтверждаете эту покупку? 1309 долларов 13 центов — Sex Toys, Inc.

Вы подтверждаете эту покупку? 10237 долларов 53 цента — Hollywood Escorts.

Платеж за платежом — каждый хуже предыдущего. А потом кровь застыла в жилах.

Неизвестный номер: Это ты?

Никаких ссылок. Просто скриншот. С порносайта. Со мной.

Мое тело задрожало, в ушах звенело. Где-то на заднем плане мозга вспыхнула мысль, что сигнализация снова начала обратный отсчет, но я не могла пошевелиться. Только смотрела на снимок.

Это была я. Без сомнений. Яркий плед на кровати выдавал комнату. Я стояла посреди спальни, снимая майку и расстегивая джинсы, светлые волосы каскадом спадали на обнаженную спину.

Я переодевалась. Это был скриншот с видео. Пяти минут видео. Значит, там было и дальше.

Дыхание стало прерывистым, всхлипы прорывались сквозь рваные вдохи. Еще один скриншот. Я — лицом прямо в камеру. Зеленые глаза, не подозревающие, что их снимают. Я раздевалась. Голая. Вся — на всеобщее обозрение. В Интернете.

Этого не может быть.

Телефон продолжал заливаться уведомлениями. Письма, сообщения, звонки. Уведомления о мошенничестве. Предупреждения о низком балансе. Ссылки на новые порно-ролики со мной. И все это — под ревущую музыку и телевизор на заднем фоне.

Слезы хлынули, как кислота, обжигая щеки. И тут раздался голос. Знакомый голос.

— Помни, кто здесь главный, Селли.

Кровь превратилась в лед. Я судорожно нащупывала хоть что-то, чем можно было бы защититься. Под руку попался каменный пресс-папье в виде цветка. Я вцепилась в него и медленно пошла на звук.

С каждым шагом сердце бешено колотилось. Но, войдя на кухню, я никого не увидела.

И тогда раздался смешок — низкий, хриплый, а индикатор камеры на кормушке Лося сменил синий цвет на красный — значит, шла запись.

— Ты хотела быть шлюхой, Селли. Я просто помог исполнить твою мечту.

Брендан.

Я метнулась к розетке, выдернула вилку и с размаху швырнула камеру об стену. Но уже было поздно. Я знала это.

Ведь если были снимки из спальни, значит, камеры стояли и в других местах. Они могли быть повсюду. Он мог смотреть на меня даже сейчас.