Мне нужно было бежать, срочно, но ноги не слушались.

Края обзора начали темнеть, пальцы покалывало. А потом меня накрыла тьма.

Тея

Два года спустя

Первые лучи солнца проникли сквозь окно моей кухни, а внизу раздалось почти лающее мяуканье.

Я бросила на Лося предостерегающий взгляд:

— Я иду так быстро, как могу.

Этого ему было недостаточно. Он с разбегу запрыгнул на столешницу — что, учитывая его почти девятикилограммовый вес, было настоящим подвигом. Подойдя, он тут же шлепнул меня лапой по руке.

Я сузила глаза:

— Серьезно?

Он просто облизал лапу и принялся умываться.

— Не думай, что я хоть на секунду купилась на это невинное выражение, — проворчала я, смешивая ему влажный корм с сухим. Закончив, я отнесла тарелку в уголок гостиной, где стояли коврик и кошачье дерево. Колокольчик на ошейнике звякнул, когда он поспешил за мной.

Я нагнулась и опустила миску. Лось тут же кинулся к еде, отмахнув мою руку своей пушистой лапищей — маленький прожорливый монстр. Но очаровательный монстр.

Выпрямившись, я краем глаза зацепила загончик, который приготовила для приемных котят, что должны были приехать через пару дней. Там уже стоял лоток, лежали теплые одеяльца и маленький домик для уединения. Уютный уголок. Сам процесс его создания успокаивал меня. Я обустраивала им дом, где будет тепло, безопасно и хорошо. Это дарило мне надежду.

Пусть мой собственный мир развалился на части, я могла собрать заново их маленький мир.

Я взглянула на Лося. Половина миски уже была пуста. Настоящий обжора. Я повернулась и пошла по скрипящему полу дальше по коридору.

Старый домик в горах Центрального Орегона пустовал много лет. Предыдущий владелец с возрастом распродал большую часть земли. После его смерти дом вместе с оставшимся участком отошел государству. Строение было в таком запустении, что никому не было до него дела. Кроме меня.

Я купила его за сущие копейки, хоть горячей воды тут хватало всего на четыре минуты, а пол в гостиной кренился вправо. Но главное — вокруг были либо государственные заповедные земли, либо пастбища, уходящие за горизонт. Единственными гостями теперь были коровы и лошади. Как раз так, как мне нравилось.

Небольшая бревенчатая хижина утопала в лесу, но часть высоких сосен вокруг дома вырубили, пропуская солнечный свет — его хватало для огорода и теплицы. А оставшиеся деревья создавали ощущение защищенности.

Этот дом был идеален. И все это стало возможным благодаря Никки. Она помогла оформить трастовый фонд для покупки участка. Каждый месяц я отправляла ей наличные, спрятанные на дне банки с выпечкой, а она платила за меня небольшую ипотеку. Никаких следов. Ничего, что Брендан мог бы отследить.

Потому что я практически исчезла.

Никакой электронной почты. Телефона. Интернета. Техники в принципе. Я закрыла все аккаунты, удалила все следы в сети, которые могла контролировать.

Но были те, которые я контролировать не могла. Фотографии и видео, снятые в самые уязвимые моменты, до сих пор плавали в интернете. И я ничего не могла с этим сделать.

Горло сжалось, пока я с трудом глотала горечь. Я пробовала. Но на это потребовались бы тысячи долларов на адвокатов, которых у меня не было. Да и даже в этом случае не факт, что удалось бы убрать все. Потому что уроды из темных уголков сети живут ради таких шантажей.

Вместо этого я позволила Селене умереть. Она просто исчезла — как надпись на песке, смытая приливом. Теперь я — Тея. Мои светлые волосы стали темно-каштановыми, а светло-зеленые глаза — мутно-карими благодаря линзам. Никто бы меня не узнал — ни по тем ужасным фото, ни по кадрам папарацци, что когда-то снимали меня с Бренданом.

Я провела щеткой по темным волосам, проверяя корни. На выходных придется подкраситься. Запас краски у меня в кладовке был практически бесконечный. Умылась, нанесла крем и солнцезащитный. После смены в пекарне я отправлюсь на работу в питомник, а солнце тут жарит быстро — за час можно сгореть.

Проверив часы, я поспешила одеться — джинсы и футболка без новых дыр. Натянула ботинки и вернулась к Лосю:

— Будешь сегодня паинькой?

Он мяукнул с вершины своего дерева у окна.

— Кого я обманываю? Ты всегда замышляешь что-то эдакое. — Я быстро проверила замки на всех окнах, почесала Лося напоследок.

Он снова издал свое стрекочущее мяуканье, словно уговаривая меня остаться. Но он будет в порядке. У него было свое «кошачье ТВ» — огромное панорамное окно с видом на сад и лес.

Однажды я подарю ему еще лучший вид — огромное окно с панорамой на Касл-Рок или горный хребет на востоке. А может, и то, и другое.

Именно этот вид остановил меня во время бегства из Лос-Анджелеса в Орегон. Захватывающая красота, от которой перехватывало дыхание: золотые вершины Касл-Рок и пурпурно-снежные пики Монарх Маунтинс. Широта просторов заставляла мои проблемы казаться мелкими. А маленький городок Спэрроу-Фоллс, затерянный в этой необъятности, впервые за долгое время подарил мне чувство безопасности.

Я глубоко вдохнула, выходя на улицу. Хоть и был июнь, по утрам в горах все еще прохладно. Но колибри уже сновали у кормушек в моем саду. Я улыбнулась, наблюдая за их ловкими маневрами. Они были хрупкими, но по-своему настоящими воинами — ускользали от врагов снова и снова.

Отведя взгляд, я натянула толстовку и заперла дверь. Для кого-то мой замок показался бы чрезмерным. Это был не просто обычный дверной замок — он обошелся мне в 1600 долларов, на которые я долго откладывала. Но когда переживаешь то, что выпало на мою долю, пойдешь на все, чтобы никто не смог проникнуть в твой дом. Да хоть десяток таких замков.

Я понимала — это способ справляться. Маленькая иллюзия контроля в мире, где у меня отняли почти все. Но это помогало. Щелчок замка. Ключи всегда при мне. Никогда не оставляю их без присмотра, чтобы никто не смог снять копию.

Так же, как и сигнализация на каждом окне. Безо всяких электронных систем — только гремящие сирены, которые взвывали при малейшем открытии. Если проявить фантазию, можно создать вполне надежную систему без единой микросхемы. Я нашла в библиотеке книгу с идеями: датчики движения, зеркальные пленки на стеклах, через которые я вижу, а снаружи — никто, и даже сад, по которому сразу видно, если кто-то в нем побывал.

Неважно, что я не слышала о Брендане почти два года. Этот распорядок врос в меня. Он успокаивал. Даже больше, чем сами замки и сирены. Это как постучать по дереву на удачу. Сам ритуал защищал меня больше, чем техника.

Хотя первые месяцы в Спэрроу-Фоллс я прожила в постоянной настороженности, Брендан так меня и не нашёл. И с каждым прожитым днем в груди теплилась предательская надежда, что он и не найдет. Что забыл обо мне и живет своей жизнью.

Сунув ключи в передний карман, я взяла шлем. Я обожала те месяцы, когда можно было ездить в город на велосипеде. Пусть дорога занимала больше получаса, зато экономия на бензине и — своего рода медитация. А уж с таким видом вокруг и подавно.

Сегодняшнее утро не стало исключением. Я оттолкнулась и покатила по гравийной дороге, ведущей к двухполосному шоссе в город. Прохладный утренний воздух обжигал щеки, но это только напоминало мне, что я жива. Я не позволяла себе забывать об этом.

Когда лес остался позади, и я въехала на пастбища, одна из коров приветственно протянула протяжное «Мууу».

— Доброе утро, Бесси! — откликнулась я. Не имела понятия, была ли это та же корова, что и вчера. Все они выглядели одинаково. Но все равно чертовски милые.

Повернув на восток в сторону города, я впервые за утро увидела завораживающие горы — солнце только-только поднялось над их вершинами. Первые лучи окрасили леса и поля в невероятную палитру красок — такое в Лос-Анджелесе мне и не снилось. И в этом тоже был дар судьбы. Путь, о котором я никогда бы не подумала, но за который была безмерно благодарна.