— Все не так! Как минимум, мой ученик — его племянник, это непрофессионально.

— В жопу профессионализм, Марин, давай следующий аргумент.

— Слухи о нем ходят, нехорошие, — делаю еще попытку.

— Слухи в принципе редко бывают хорошим. Что еще?

— Просто не хочу… Не хочу больше ни отношений, ни мужчин, ничего.

— Вот с этого и надо было начинать, а то лечишь меня тут.

— Все сложно, Кость.

— Не сомневаюсь, — он кивает, — но не все вокруг мудаки, Марин.

— Оо, этот эталонный мудак, — усмехаюсь, — о рубашке напомнить?

— Ну знаешь, когда мужику действительно нравится женщина, одной рубашкой он не ограничивается, — он улыбается довольно.

— Ой, ну тебя.

— Да брось, если отбросить все эти предрассудки и попытаться забыть прошлое, то ведь не все так плохо, правда?

— Кто ты и что сделал с моим Костей? — я все же делаю глоток вина. — Не ты ли так отчаянно отговариваривал меня от отношений в прошлый раз?

— Так это совсем другое дело, твой бывший, уж прости, урод, только ты этого не замечала.

— А если и этот — урод? — прищуриваюсь.

— Ну ты же умная девочка, Марин, учла, наверное, ошибки прошлого. В конце концов, можешь нас познакомить, я поставлю диагноз, — он весело подмигивает, а я…

Я практически залпом опустошаю бокал.

Михаил

Не успеваю переступить порог собственного дома, как слышу истошные вопли.

— Да куда ты, руби его, ну… Меч возьми, да Саня, блин! — это Паша, водила мой.

— А че Саня, если ты криворукий! — а это Саня орет, как потерпевший.

— Да ты балет устроил.

Делаю глубокий вдох и закатываю глаза.

Господи, дай мне сил.

Ладно один ребенок, ему простительно, но второй-то — лоб здоровый, а такое впечатление порой складывается, будто я пять лет назад не нанял его, а усыновил.

Вхожу в гостиную, два балбеса не обращают на меня никакого внимания.

Слишком поглощены рубиловом.

— Да обойди ты его, не, ну ты че тупой!

— Сам тупой!

Опираясь плечом на дверной косяк, наблюдаю молча за представлением.

— Да, блин! — восклицает Саня и в порыве гнева бросает джойстик на диван.

Следом летит джойстик Паши.

— Хммм, — привлекаю на себя внимание детей.

Они от неожиданности подскакивают и оборачиваются.

— Да уж, вас грабить придут, вы не заметите, как весь дом обнесут.

— А ты че так рано? — спрашивает удивленный моим появлением Саня.

— Да, шеф, у вас разве не свидание? — подхватывает Паша.

— Не свидание, — отрезаю недовольно, прохожу в комнату, осматриваюсь. — Вы хоть поели?

— Так пиццу заказали, шеф, должны уже подвезти.

Устало закатываю глаза, вздыхаю.

Пицца. Опять.

А чего я в принципе ждал?

Сам виноват, одного ребенка на другого оставил.

— Если мне не изменяет память, в прошлые два раза тоже была пицца.

— Ну так вкусно же.

— Вкусно, — передразниваю Пашку, — язва тебе о чем-нибудь говорит?

— Да ладно, дядь Миш, ну че будет-то.

Качаю головой и думаю о том, что нужно поскорее кого-нибудь найти. Нянька из Пашки так себе.

— Так ты чего так рано-то? — не успокаивается Санька.

— Вот я тебя забыл спросить, — отмахиваюсь, иду на кухню.

Двое из ларца хвостом следуют за мной.

Открываю холодильник, осматриваю его содержимое на предмет наличия хоть чего-нибудь приличного и ничего не нахожу.

Да уж.

Родитель года — это явно не моя история.

Санька садится за стол, Павлик, навалившись на дверной косяк, остается стоять на пороге.

Оба смотрят на меня в упор.

— И че вы уставились?

— Так это, интересно же, — оживляется Санек.

— Ничего интересного.

— Ну расскажи, че там? Она тебя отшила, что ли?

Мне кажется или он всерьез сейчас интересуется моей личной жизнью?

Это вообще нормально для тринадцатилетнего подростка?

— Шеф, ну правда интересно, — лезет со своими пятью копейками Павлик.

— Ты-то куда?

— В смысле, я на вас пять лет работаю, ни разу за вами классических свиданий не замечал.

— Ишь, какой наблюдательный.

— Так работа такая, — он пожимает плечами и лыбится во все имеющиеся зубы.

— Работа, — бурчу.

— Ну дядь Миш!

— Да что, дядь Миш, не было никакого свидания, — рявкаю, а этот засранец лыбу давит и смотрит на меня с прищуром.

— А чего не было? Не, ну она стремная, конечно.

— Саня!

— Ладно, очки у нее стремные и прическа, — в который раз он цепляется к ее внешнему виду.

Это нормально, что дети в наше время так быстро взрослеют?

Уже тот возраст, когда появляется свое мнение?

— Где там ваша пицца?

Не успеваю договорить, как в кухне раздается звонок.

Смотрю на Павлика, тот достает телефон.

— А вот и пицца, — радостно подскакивает Санек, — я сбегаю.

Не успеваю вообще никак среагировать.

Паша, видимо, устав стоять, садится на свободный стул.

Через минуту возвращается Санька с тремя большими коробками.

— Вам не жирновато будет? — смотрю на это безобразие и понимаю, что эти двое точно до глубокой ночи собирались рубиться в видеоигры.

— Считайте, шеф, что вам повезло, — хохотнув, Павлик открывает одну из коробок.

До меня тут же доносится запах и я вдруг вспоминаю, что сегодня почти ничего не ел.

Не до еды было.

Желудок, естественно, откликается мгновенно.

— Не ресторан, конечно, — явно веселясь, тянет Павлик.

— Угу, и компания так себе, — возвращаю ему издевку.

— Не, ну шеф, так то же не наша вина.

Плюхаюсь на стул, смотрю на этих двух балбесов, усмехаюсь и тянусь к пицце.

Ладно, копченый бекон, грибы и острый соус делают мое настроение менее мерзким.

Вечер уже не кажется настолько испорченным, но из головы не идет Марина и этот ее… Костик, чтоб его.

Что еще за имя такое дебильное?

Да, Буров, совсем тебе башку клинит, раз даже к имени прицепился.

— Так что пошло не так?

Понятно. Не успокоятся.

— У нее свидание с другим.

Я вот сейчас сам не верю в то, что отвечаю на вопросы.

Серьезно? Изливать душу за пиццей водителю и тринадцатилетке?

Впрочем, не то чтобы у меня были варианты.

Есть Глеб, конечно, но Алька, пожалуй, не оценит, если я ее мужа в пятничный вечер дерну из дома.

В кухне повисает тишина.

Две пары глаз внимательно таращатся на меня.

— Да, шеф, сдаете позиции, — наконец заключает Павлик.

Вздыхает наигранно.

Нормально, да?

— Это еще что значит?

— Мысли вслух, шеф, виноват.

— Я тебя уволить могу, если ты забыл.

— Не шеф, не уволите.

— Это еще почему?

— Я вам нравлюсь.

— Паша, ты за языком-то следи, не туда тебя несет.

— Да я ж не в том смысле, шеф.

Он начинает откровенно ржать.

Точно уволю.

— Дядь Миш, а что, она тебя правда отшила? А че сказала?

— Сань, а не слишком ли много вопросов, ты ничего не перепутал?

Он вздыхает, дожевывая кусок пиццы.

— Жаль, я тут подумал, что, наверное, было бы даже неплохо, если бы вы замутили.

— Замутили, — усмехаюсь, — это что за выражение вообще такое?

— Ну а че, оценки бы мне хорошие ставила просто так.

— Да щас, Марина Евгеньевна? Сам-то понял, какую глупость сморозил?

Он кривит губы, морщится.

— Да, эта бы не ставила, — снова тяжелый вздох.

— И че, шеф, вы просто так уступили? Даже не проследили? — с энтузиазмом интересуется Павлик.

— Паш, вот ты дурак? Мне лет сколько?

— А че такого?

— А то, мне ни по возрасту, ни по статусу такой херней маяться не положено.

— Ой, да ладно вам, шеф. Как там говорят? Любви все возрасты покорны, — вот, — выдает с умным видом.

— Много ты знаешь о любви.

— Ну может не много…

— Жуй давай молча, у меня голова от вас разболелась.

— Шеф, а давайте мы вам план придумаем, — не унимается Паша.