— Какой еще план, — спрашиваю и уже жалею.

— Ну как какой? План по покорению одной прекрасной незнакомки.

— Да, только ты ей потом скажи, чтобы она очки и прическу сменила, — добавляет Саня.

Сдались ему эти очки и прическа.

Смотрю на эту парочку и не знаю, как реагировать.

Я серьезно слушаю этот бред?

— Так стоп, — встаю из-за стола, беру салфетку, вытираю руки, — я не хочу это слушать, пойду к себе…

— Ну дядь Миш.

— Допоздна не сидите, и не надо орать, как потерпевшие.

Под их недовольное мычание, выхожу из кухни и иду в свою спальню.

Пожалуй, душ сейчас — самая нужная мне вещь.

План они разрабатывать собрались, Наполеоны мамкины.

Марина

Первая мысль, что приходит в голову, когда я открываю глаза: один раз такое уже было.

Боль в висках, пересохшее горло и желание умереть.

А еще лютая ненависть к солнечному свету и всевозможным звукам, доносящимся из окна.

Пока я культивирую в себе ненависть ко всему, что только может прийти на ум, в памяти всплывают отрывки событий вчерашнего вечера.

Ужин с Костиком, откровенный разговор, зашедший не в ту степь и растущая концентрация алкоголя в моей крови.

А я ведь обещала себе, да что там — я клялась!

Клялась, что больше не буду пить.

Но чем дальше заходил разговор о моей личной жизни, тем больше алкоголя мне требовалось.

Итог закономерный — мое совершенно удручающее состояние.

Со стоном приподнимаюсь на локтях, осматриваюсь и выдыхаю облегченно.

По крайней мере я нахожусь в своей постели и на этот раз, к счастью, одна.

Еще одна приятная деталь — на мне имеется одежда.

Никогда еще я так не радовалась своей теплой фланелевой пижамке с мишками, как сейчас.

Надо будет еще одну такую купить.

На первый взгляд все хорошо, вчера обошлось без приключений. Костик, видимо, выполнил свое обещание и доставил меня домой в целости и сохранности.

Как мы уходили из ресторана я помню смутно, но некоторые части мозаики все-таки выстраивают бледную картинку в моей несчастной и очень тяжелой голове.

Снова заваливаюсь на любимую подушку и закрываю глаза, решив, что в выходной день можно и поспать, правда пить хочется.

Борьба жажды с ленью завершается безоговорочной победой второй.

Нет, не хочу вставать.

Я уже практически забываюсь блаженным сном, как вдруг слышу ужасающий грохот.

Ужасающий — потому что доносится он совершенно точно из моей же квартиры, предположительно из кухни, насколько я могу судить.

Сон как рукой снимает.

Схватившись за края одеяла, натягиваю его до самого подбородка и ползу к изголовью кровати.

Из кухни снова доносятся какие-то звуки, а еще — приглушенный мат.

Мамочки.

В таких случаях принято вызывать полицию и молиться. Я не делаю ни того ни другого. Вместо этого я, поджав коленки к груди, продолжаю тупить у изголовья кровати и прикидывать, кто может орудовать у меня на кухне.

Вряд ли это воры. Воры по кухням не шарятся, там редко хранится что-то ценное. А на моей кухне — и вовсе.

Любой вор, даже если позарится сначала, горько пожалеет, причем пожалеет он меня, и еще в магазин сбегает, продукты купить.

Тогда если не вор, то кто?

Где-то с третьей попытки в голову приходит вполне логичная мысль.

Костя!

Действительно, кто там еще может быть, если не Костик.

Видимо, побоялся оставлять меня одну в моем не совсем трезвом состоянии.

Выдыхаю облегченно и все-таки заставляю себя встать, раз такое дело.

Некрасиво все же валяться в постели, когда в доме гость.

Встаю, плетусь на кухню, потирая глаза и зевая. Поворачиваю за угол и переступаю порог, ожидая увидеть Костика и…

— Какого черта? — вскрикиваю, застав на кухне вовсе не своего бывшего однокурсника.

Во все глаза таращусь на стоящего посреди моей кухни Бурова и не могу понять: он правда тут или у меня галлюцинации на фоне превышения нормы алкоголя в крови.

— Вы… вы что здесь делаете? — срываюсь на крик, окончательно убедившись, что Буров вполне настоящий.

— Завтрак из контейнеров собираюсь разложить по тарелкам, — отвечает невозмутимо.

— Вы прекрасно поняли, что я имела в виду!

— И что же? — ухмыляется гад.

Наверное, он получает какое-то совершенно извращенное удовольствие всякий раз, когда ему удается застать меня врасплох. Правда, на этот раз он зашел слишком далеко.

— Что вы делаете в моей квартире? Как вы сюда попали? — продолжаю вести диалог на повышенных тонах.

Меня всю трясет от негодования и непонимания.

— Через дверь, — пожимает плечами и делает шаг ко мне.

— Стойте там, где стоите! — выставляю перед собой ладонь.

— Стою, — останавливается.

— Как вы вошли?

— Говорю же, через дверь.

— Откуда у вас ключ?

Вообще не к месту вспоминаю тот Тонькин рассказ, я не удивлюсь, если Буров каким-то образом — мне пока не ясно каким — достал дубликат ключа от моей двери.

— У меня его нет, — он надо мной издевается?

— Вы взломали замок? — еще одна догадка.

— Да, Марин, я, знаешь ли, в свободное время слесарем подрабатываю, — отзывается ехидно.

— Очень смешно, — фыркаю, и на всякий случай отхожу на шаг назад, — так вы ответите на мой вопрос?

— Ничего я не взламывал и ключа у меня нет, ты сама меня впустила, — говорит с совершенно спокойным видом.

Вот теперь по выражению его лица я совсем не могу разобрать, шутит он или говорит серьезно.

— Этого не может быть! — не хочу в это верить.

Не могла я его впустить. Да и с чего бы?

— А как бы я по-твоему вошел?

— Вы… вы…

— Да прекратишь ты мне наконец выкать или нет? — кажется, мне удается его взбесить.

То же мне!

Это я должна злиться и орать! Это в мой дом проник здоровенный мужик!

— Или нет, — рявкаю в ответ. — Я не знаю, как вы сюда попали, но я хочу, чтобы вы немедленно покинули мою квартиру! Сейчас я пойду в ванную, а когда вернусь, вас здесь быть не должно!

Пока он переваривает все мною сказанное я, воспользовавшись его замешательством, разворачиваюсь и выхожу из кухни.

Честное слово, хочется бежать, но я, конечно, этого не делаю. Иду спокойно, приосанившись, с гордо поднятым подбородком.

В ванной запираю дверь, подхожу к раковине, опираюсь на нее ладонями и выдыхаю.

Это что такое сейчас вообще было?

Смотрю на себя в зеркало. Вид слегка помятый, но, учитывая имеющиеся вводные, все лучше, чем могло бы быть.

— Так, Марина, вспоминай! — приказываю своему отражению.

Однако, как ни силюсь вспомнить, ничего на ум не приходит.

Какова вероятность, что этот медведь, будь он неладен, сказал правду?

Могла я его сама впустить?

Черт! Черт! Черт!

Ну кто просил меня пить?

И почему, проснувшись после очередной попойки, я снова оказываюсь в одном помещении с Буровым?

Умывшись и почистив зубы, выхожу из ванной.

— Я, кажется, ясно попросила вас уйти.

Конечно, он никуда не ушел.

На что я вообще надеялась?

— А я подумал и решил, что не хочу уходить.

Я устало закатываю глаза и плечом опираюсь на дверной косяк.

— Это моя квартира, мне что, полицию вызвать и сообщить о незаконном проникновении?

— Проникновение было совершенно законное, Мариш, у меня даже доказательства есть, — скалится во все зубы.

Довольный такой.

— Какие еще доказательства?

Он улыбается с видом хозяина положения, берет со стола свой мобильник, что-то в нем ищет, а потом, поманив пальцем, подзывает меня:

— Иди сюда.

И я зачем-то иду, вместо того, чтобы послать его куда подальше.

Подхожу ближе, но останавливаюсь на кажущемся безопасным расстоянии.

Буров тычет телефоном мне в лицо.

— Смотри, кто тут у нас?

Я щурюсь, потому что без очков. Вчитываюсь в текст на экране.

По мере того, как вникаю в написанное, все меньше верю в происходящее.