— Немудрено, после пережитого-то, — меня подбадривает Глеб, видно, уловив мое настроение.

Я в ответ только улыбаюсь благодарно, отмечая про себя, насколько разным может быть отношение людей вокруг тебя.

Мысленно напоминая себе о необходимости успокоиться, подношу к губам бокал с вином.

— Так значит, ты учительница, — слово берет Аля.

— Да, — киваю с улыбкой.

— Представляю, насколько нервная это работа, — вздыхает девушка.

— Я привыкла, — пожимаю плечами.

— Нам тут Сашка поведал некоторые интересные факты, — Аля улыбается, а Сашка, на которого я мгновенно перевожу взгляд, как ни в чем не бывало утыкается в тарелку и всем видом показывает, что кроме еды его ничего не интересует.

— Родители, наверное, были в шоке, — с воодушевлением продолжает Аля.

— Ну не то чтобы совсем, но они были удивлены, — я вспоминаю первое и пока единственное родительское собрание.

— Удивлены? — рядом Басит Миша.

На его лице отражается игривое выражение.

— Ну, может, чуть больше, чем удивлены, — улыбаюсь ему.

И так тепло на душе становится, под его пристальным, гипнотизирующим взглядом. По телу проносятся мурашки.

Я не помню, когда в последний раз настолько уютно себя чувствовала в компании людей.

А еще до этого момента не подозревала, что кто-то может на меня смотреть так, что хочется утонуть в синих омутах. Я даже слегка теряюсь, уже привычно чувствуя себя совсем неопытной девчонкой и почти с ужасом осознавая, как много потеряла за годы замужества и последовавшего за ним добровольного заточения в холодной, бесцветной башне страха и самоуничтожения.

— Там правда были черви? — Алю, кажется, эта история приводит в восторг.

— Ну да, я подумала, что это будет… интересно, — подбираю подходящие слова, но потом решаю, что это ни к чему: — на самом деле я просто решила их немного проучить, легкая шоковая терапия.

— Сработало? — Глеб опережает свою супругу.

— Даже слишком, — я больше не пытаюсь сдержать смех.

Его подхватывают и остальные.

— Марина Евгеньевна еще слизней обещала принести.

— Саша!

— Что? — лыбится во все имеющиеся у него зубы.

— Значит, вы познакомились на рабочем месте? Служебный роман? — все так же с ноткой детской радости интересуется Аля.

Я на секунду подвисаю, Миша замирает, а Глеб давится содержимым своего бокала. И что-то мне подсказывает, неспроста.

Смотрю на друга Миши и по взгляду понимаю, что он-то как раз прекрасно знает, как именно мы с Буровым познакомились.

— Не совсем, знакомство состоялось раньше.

— Раньше? — в разговор вклинивается Сашка.

— Ешь давай, — почти сразу реагирует Миша и Саня, пожав плечами, принимается за еду.

— А подробности будут? — уточняет Аля.

— Там довольно интересная история, — я взглядом указываю на Сашу, мол, не при детях.

Аля понятливо кивает.

— Ой, а мы с Глебом случайно познакомились, я парня своего изменщика бросила и по совету подруги рванула за город, у ее, на тот момент еще жениха там домик был. Я же не знала, что Машка все подстроила, чтобы нас с Глебом свести. В общем, оказались мы под одной крышей. Я и здоровенный бородатый мужик, — хохотнув, Аля делает глоток вина.

— Бородатый мужик, занчит, — по доброму ухмыляется Глеб, притягивает жену к себе и целует в висок.

— Ну ты же правда бородатый был, пугал меня до чертиков.

— Так уж и пугал?

— Ну ладно, — соглашается, — может только поначалу и совсем чуть-чуть.

Я улыбаюсь, глядя на эту пару.

— Находчивая у тебя подруга, Аль, — обращается к девушке Миша.

— А то, — кивает Аля, — таких еще поискать.

— А чего искать, Миха у нас не менее смекалистый, Марина не даст соврать, — усмехается Глеб и наступает очередь Миши давиться напитком.

— Верно говорят, мужики хуже баб, — вытираясь салфеткой, недовольно бурчит Миша, пока я пытаюсь осмыслить слова Глеба.

Я помню признание Бурова в том, что наша встреча в школе вовсе не случайность, но реакция и испепеляющий взгляд Миши буквально кричат, что это еще не все.

Мои предположения подтверждает стремительно побледневшее лицо Глеба.

— Ты не в курсе, да? — уточняет виновато.

— Не в курсе чего? — поворачиваюсь лицом к Мише.

— Братан, прости, я же не знал.

Я недоуменно смотрю на Бурова, ожидая ответа на свой невысказанный, но и без того понятный вопрос.

— Мариш, ты только не злись, ладно.

— Не злиться на что?

— Ну скажем так, взять классное руководство тебя не случайно попросили.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять смысл сказанного.

— Хочешь сказать, это твоих рук дело? Ты что, заставил Воскресенскую всучить мне семиклашек? — до меня наконец окончательно доходит.

— Я настоятельно попросил.

— Настоятельно попросил? — уточняю, наклоняюсь к нему.

— Ты мне выбора не оставила, Мариш, — воспользовавшись моим шатким положением, он притягивает меня к себе и быстро целует в губы, — не злись, шепчет, — у меня есть оправдание.

Я собираюсь спросить, что это за оправдание, но Миша меня опережает.

— Я тебе потом скажу.

— Предвосхищая ссору… Марин, я все объясню.

Я едва успеваю переступить порог номер, как за спиной звучит голос Бурова.

— Ссору? — оборачиваюсь.

— Ну… — он вздыхает, чешет затылок, уперев в меня виноватый взгляд.

Что, правда, считает, что я начну скандалить?

За ужином с его друзьями я вполне благоразумно решила не продолжать этот разговор, во всяком случае не в присутствии Глеба и Алины. Некрасиво все-таки в присутствии посторонних, пусть даже речь о друзьях.

Вообще не хотелось выяснять отношения, и сейчас не хочется.

— Я не собираюсь с тобой ссориться, — улыбаюсь, подхожу к нему, обнимаю.

— Нет? — искренне удивляется.

— Нет, — качаю головой и только сильнее к нему прижимаюсь, — но это не значит, что мне не интересны мотивы.

Беру его за руку и тяну за собой. Буров не сопротивляется, просто идет за мной. Садимся на кровать, я неотрывно смотрю на него, жду.

Он тяжело вздыхает, пальцами лохматит волосы и потирает ладонями лицо.

— Марин, я не знаю, — усмехается, поворачивается ко мне лицом, — просто подумал, что это будет интересно, когда узнал, кто ты и где работаешь.

— Интересно?

— Да интересно, и я уже говорил, что ты мне понравилась еще в клубе. Я же не просто так к тебе подошел, хоть и был не совсем трезв. Не знаю, Марин, серьезно, мне сложно сейчас объяснить, чем я руководствовался, просто захотел и сделал, считай, что я эгоистичный мудак, но у меня есть оправдание. Кстати о нем.

Он заговорщицки улыбается.

— Иди ко мне.

Не знаю, как ему удается всего парой фраз заставить меня делать то, чего ему хочется, но уже через секунду я сижу у него на коленях.

— Оправдание? — перебираю пальцами его волосы.

— Угу, я влюбился, вообще-то впервые в жизни.

— Впервые в жизни значит? — улыбаюсь, продолжая гладить его по волосам.

— А то.

— Красиво стелите, Михаил Юрьевич.

— Это что за жаргон, Марина Евгеньевна? — усмехается, тянется к моим губам.

Я уворачиваюсь, выставляю вперед руку и прикладываю указательный палец к его губам.

— Не понял, — произносит нарочито недовольно.

— Можно я задам личный вопрос?

Он не сразу отвечает, прекращает улыбаться, смотрит на меня серьезно, с каким-то даже подозрением во взгляде.

— Спрашивай, — разрешает.

Я медлю, не зная с чего начать. Просто этот момент мне кажется самым подходящим, чтобы расставить все точки над “i”. В конце концов пару часов назад я всерьез согласилась к нему переехать. К ним. И, пожалуй, неплохо оставить секреты и недосказанности в прошлом. Хотя бы большую их часть.

— Ты только не злись, ладно? — начинаю осторожно, заглядывая в его глаза.

Все же от выработанной годами привычки отслеживать каждую реакцию, каждую изменившуюся деталь, я так и не смогла избавиться.