— Номер видишь? — добавляет вишенку на торте. — Кажется, это твой?

— Какого…

— Ты сама меня пригласила, Мариш, так что никуда я не пойду.

— Я … — ошарашенно перечитываю сообщение.

Потом снова смотрю на номер. Нет, это точно не ошибка, он мой.

— Дай сюда, — вырываю у него из рук телефон.

Срабатывает фактор неожиданности, а потому Буров не успевает среагировать.

Сообщение точно настоящее, последняя надежда на то, что оно является плодом творения его величества фотошопа сразу угасает.

— Я не могла это написать. Ты что, мой телефон взломал?

— Да, и телефон, и дверь, что еще я взломал? Но знаешь, во всем это есть и положительная сторона, ты наконец-то перестала мне выкать, Мариша Евгеньевна. Движемся в верном направлении.

— А не двинуться ли вам нахер с моей кухни, Михаил Юрьевич?

Он снова лыбится и, судя по этой самодовольной улыбке, никуда двигаться не собирается.

Разве что ко мне.

Я даже пикнуть не успеваю, как оказываюсь в его медвежьих лапах.

— Вот ты и попалась, Мариша.

— Пусти меня, я тебе сейчас лицо расцарапаю.

— Лучше плечи, и не сейчас, Марин, но у тебя будет возможность, классная пижамка, кстати, я заценил, когда ночью тебя переодевал, — добивает меня окончательно.

В каком смысле, он меня переодевал?

Ой, мамочки, только не это.

— Мы что… мы опять… мы… — я так и не решаюсь произнести вопрос вслух.

— Нет, Мариш, мы не трахались, у меня с некоторых пор правило: заниматься с тобой сексом только на твою трезвую голову. Но каюсь, шанса поглазеть на тебя красивую я не упустил.

— Сволочь!

— Сволочь, — он как-то очень быстро соглашается с моим утверждением.

И пялится гад такой на скрытую под пижамой грудь.

— Но я тебе нравлюсь, Марин, — добавляет самодовольно, с выражением абсолютной уверенности на лице, — может ты пока еще этого не осознаешь, но подсознательно ты меня хочешь не меньше, чем я тебя.

— Чушь, — шепчу, потому что голос совсем не слушается.

Мне катастрофически не хватает воздуха, а этот медведь проклятый только сильнее прижимает меня к себе. Теперь я знаю, как чувствует себя зверь в капкане.

— Чушь, говоришь? — ухмыляется с видом победителя. — Тогда почему оттолкнуть не пытаешься? Я тебя уже минуты три держу, за это время ты даже дернуться не попыталась.

И ведь он прав, как бы я не хорохорилась, а оттолкнуть ведь действительно не пыталась, только пригрозила, что лицо расцарапаю, но угрозу в действие, конечно, не привела.

Распускать руки я в принципе не привыкла, а в отношении здоровенных мужиков подобное и вовсе чревато последствиями.

— Потому что это бесполезно, — цежу сквозь зубы.

— Угу, только поэтому, — продолжает довольно ухмыляться, — а если я тебя сейчас поцелую?

— Только попробуй.

— Как скажешь, — пожимает плечами и в самом деле присасывается к моим губам.

Кладет одну свою лапищу на мой затылок, надавливает, чтобы точно не смогла отстраниться и целует. Нагло, с напором, по-хозяйски.

Толкается языком, заставляя меня разомкнуть зубы и впустить этого самодовольного гада.

И что самое поганое, целуется он хорошо. Даже слишком хорошо. Я сначала пытаюсь сопротивляться, правда пытаюсь, но в итоге все равно сдаюсь. То ли он прав и мне нравится, то ли надеюсь, что так все быстрее закончится.

— Ну вот, — шепчет, — а говоришь, чушь.

— Это ничего не значит.

— Конечно нет, — подмигивает, — пока не значит, но обязательно будет. К тому же начало положено, ты же меня сама пригласила, — произносит довольно и носом касается моего виска.

— Я не знаю, как ты это сделал, но я не могла ничего подобного написать, — никак не хочу верить в то, что написала ему сообщение.

— Но написала.

Поджимаю губы, смотрю на него с желанием стереть это самодовольство с лица напротив. Он же просто наслаждается сложившейся ситуацией и даже не пытается это скрыть.

Неужели я действительно сама написала? И почему я этого не помню?

— Отпусти меня, пожалуйста.

На меня вдруг накатывает такая усталость, что нет сил ни пререкаться, ни вырываться. На удивление слова работают, Буров меня отпускает и даже отступает на шаг.

Улыбка сходит с его лица, во взгляде появляется что-то отдаленно напоминающее беспокойство.

Ничего не говоря, я просто отхожу, сажусь на ближайший стул и прячу лицо в ладонях.

Не вижу Бурова, но чувствую, как он приближается. Слышу его тяжелый вздох и ощущаю легкое осторожное прикосновение на своих запястьях.

Он отводит мои ладони от лица и опускается на корточки рядом со мной.

— Марин, — я больше не слышу насмешки в его голосе, — я действительно не взламывал твой телефон, и замок дверной я тоже не взламывал, все было именно так, как я и сказал. Если тебе интересно, я твоим сообщением был удивлен не меньше, я даже был уверен, что это ошибка и ты точно не впустишь меня в квартиру.

— И все равно приехал? — и зачем я спрашиваю, очевидно же, что приехал, раз сейчас он сидит передо мной.

— И все равно приехал, — кивает, смотрит на меня серьезно.

— Почему?

— Не поверишь, Мариш, — и снова этот шутливый тон.

Закатываю глаза и отворачиваюсь.

— Ладно, не злись, приехал, потому мог и хотел.

— Между нами, правда, ничего не было?

И о чем я вообще? Серьезно? Вот сейчас это так важно?

— Ну почему ничего, ты очень мило обслюнявила мне свитер, когда я пытался тебя переодеть.

Вот сейчас мне очень хочется его стукнуть. Ну неужели нельзя нормально ответить на вопрос? Я же, правда, мало что помню, а этот, получается, единственный, кто в курсе событий.

— Я же серьезно, — вздыхаю, не найдя в себе сил огрызаться.

— Я тоже, — он пожимает плечами, — и нет, я в этот раз я с тобой не спал. Следующий наш секс, Мариш, будет исключительно на трезвую голову.

— Следующего не будет, — говорю как-то не очень уверено.

Он какое-то время молча меня рассматривает, хмурится.

— Давай начистоту, — наконец нарушает повисшую в кухне тишину, — что тебя не устраивает?

— В каком смысле?

— В прямом. Я тебе не противен, это факт, более того, где-то на подкорке сознания ты испытываешь ко мне симпатию, но не хочешь этого признавать. Теперь давай к тому, что тебя во мне не устраивает, по пунктам.

Я ничего не отвечаю, только взгляд отвожу. Что я должна сказать? Он мужчина — и это уже достаточно для того, чтобы я не хотела его к себе подпускать? Потому что властный влиятельный мужик — это последнее, что мне сейчас требуется? Потому что боюсь? Не хочу повторения?

Я понимаю, безусловно, что сравнивать всех и каждого со своим бывшим мужем — нездоровая история, но и не сравнивать я не могу.

В конце концов в прошлый раз я слишком дорого заплатила.

А Буров, он кажется еще более опасным. Прет, как танк.

Возможно в другой ситуации, в какой-нибудь другой, параллельной вселенной, его внимание и напор были бы даже лестны, но в этой реальности я просто хочу спокойствия и безопасности.

— Ты слишком долго думаешь.

— Меня не устраиваешь ты, — выдыхаю тихо.

— Я понял, но пока не понял чем, — уж больно спокойно воспринимает мои слова.

— Тем, что ты мужик.

— Так и ты вроде не по девочкам, — издевается.

— Слушай, — резко встаю со стула, Буров от неожиданности даже равновесие на мгновение теряет, но, к счастью, не падает, — я просто всего это не хочу, мне не никто не нужен, понимаешь, и отношения мне не нужны.

— Да ты просто идеальная женщина, Мариш, правда, секс без обязательств мне с некоторых пор неинтересен, но ради тебя я на время сделаю исключение.

— Очень смешно.

Обхожу его, он не препятствует, подхожу к кофемашине и достаю из шкафа кружку. Мне нужна утренняя доза крепкого кофе, потому что без него я явно не вывезу этот и без того бессмысленный разговор.

— Хорошо, давай серьезно, — подходит ко мне, — начнем с того, что ты сморозила херню, судя по твоей на меня реакции я тебя очень даже устраиваю, но что-то и правда мешает, что-то в твоей голове и я пока не понял что. Я тебя обидел? Сделал больно?