— Спрашивай, Мариш, — повторяет, пальцами проводит по моей спине, вдоль позвоночника.

— Я просто хочу оставить домыслы в прошлом, — стараюсь правильно подобрать слова и дается мне это с огромным трудом, — ты, наверное, и сам в курсе, что в школе о тебе ходят разные слухи, и я сразу хочу сказать, что не верю в то, что говорят, но мне хочется услышать правду от тебя… — замолкаю, поджимаю губы, не зная, как поставить вопрос.

— Хочешь спросить, виновен ли я в смерти своего брата и его жены?

Опускаю глаза, не выдержав его взгляда. Может, зря я это? Зачем рыться в прошлом, особенно, после того, как попросила не копаться в моем?

Может…

— Нет, — звучит твердо.

И я верю, в принципе, наверное, этого даже достаточно.

Усилием воли, с огромным чувством вины на душе, я заставляю себя посмотреть на Мишу.

Он не отводит взгляд, смотрит прямо на меня, точно в глаза.

Несколько секунд рассматриваем друг друга, всматриваемся в знакомые черты.

Молча.

— Я не имею никакого отношения к смерти родителей Сани, это просто чертов случай, — я вижу, как сложно даются ему слова, как дергается уголок губ, как Миша стискивает зубы, кажется, я даже слышу размеренный стук его сердца.

— Виновник ДТП не просто кретин, нарушивший ПДД, этот идиот тачку свою переделал, сэкономить на бензине хотел, переоборудовал бензиновый генератор на газ, сделали это черте как, баллон газовый паленый был, держалось там все на честном слове, а потом авария на полной скорости, искра и взрыв. Никто не выжил. Потом уже, в результате расследования, все выяснили. Я тогда следака задолбал конкретно, все мерещился мне какой-то заговор, спланированная акция, никак не хотел верить в случайность. Я только с братом, получается, помирился, и через два месяца он погиб.

— Прости, — произношу почти беззвучно.

— За что? — усмехается. — Все нормально, Мариш, я со смертью брата давно смирился.

— А почему вы не общались?

— Потому что я идиот, тогда, почти пятнадцать лет назад мне казалось, что в этом мире нет ничего важнее денег и статуса. Время еще такое было, можно было быстро и относительно легко заработать, не то чтобы совсем честным путем… — замолкает ненадолго, уставившись в одну точку, будто прокручивая в памяти прошлую жизнь, — в общем, мы с Андрюхой денег подняли, раскрутились, все шло как по маслу, бабки, тачки, женщины. А потом он жену свою встретил, влюбился по уши. Я его не понял, пригрозил, что из бизнеса выкину, перед выбором поставил. Он выбор сделал… к счастью, не в мою пользу. Бросил все, сюда вернулся, женился и начал сначала.

— А ты?

— А что я? Я гордый был, считал, что меня родной брат предал, променял на юбку. Он сначала пытался наладить отношения, а я все ждал, когда он в своей ненаглядной разочаруется, не верил я в семью и любовь после детства проведенного в детском доме. Андрюха не разочаровался, Санька у них родился, а я продолжал лелеять свою обиду, уверен был, что он в семью наиграется, злился. Все никак не мог понять, что это не он меня предал, а я его. Время как-то незаметно пролетело, одним махом десять лет. Что ни говори, а с возрастом человек умнеет, ну или с опытом. Меня вот второй научил. Я тогда на Сахалине был, бизнес построил, обеспечил себе безбедную жизнь на годы вперед, все мне мало было, жил злобой да жаждой наживы, пока случай не заставил жизнь пересмотреть. Погода разбушевалась, наводнение, ветер лютый, а у нас объект — стройка, я дурак самоуверенный, забил на предупреждение МЧС, ну и завалило нас тогда, меня и работяг моих. Чудом никто не погиб. Меня придавило обрушившимися лесами, в паре сантиметров буквально приземлилась стойка, чуть левее и меня бы насквозь проткнула. В такие моменты вся жизнь перед глазами пролетает. Вытаскивали меня потом долго, погодные условия не позволяли, собственно, пока лежал, многое переосмыслил.

Я слушаю молча, затаив дыхание и не шевелясь.

— Как только выбрался и добрался до связи, позвонил брату. Потом послал все к черту, продал все, что у меня было, это время заняло, конечно, и рванул сюда. Думал, налажу потихоньку отношения с семьей, начну сначала. С братом я помирился, все шло своим чередом, понял я все, когда своими глазами увидел, что за столько лет семья у них только крепче стала, а вот сказать ему, что ошибался, так и не успел, все момента ждал, не дождался.

Последние слова он проговаривает едва слышно, взгляд отводит и я замечаю выступившие на его глазах слезы. Ничего не говоря, просто прижимаюсь к нему, утыкаюсь носом в шею и оставляю легкий поцелуй.

— Мне очень жаль, Миш.

Он вздыхает, прижимает меня к себе. Так и сидим несколько минут, не двигаясь, в полной тишине.

— Спасибо, что рассказал, — отстраняюсь немного, смотрю на него, он кивает, — мне, наверное, тоже стоит поделиться…

Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я решаюсь продолжить. И я бесконечно благодарна Бурову за терпение, за то, что не торопит, не задает вопросов.

Просто ждет, пока я наконец соберусь с силами.

— Мариш, мы можем поговорить об этом в другой раз, необязательно…

— Нет, — прерываю его и качаю головой, — все нормально.

Я делаю глубокий вдох, внимательно смотрю на Мишу. Нам просто нужно откровенно поговорить, а мне — окончательно закрыть этот вопрос.

— Я была замужем, ну ты и так в курсе, — начинаю не слишком уверенно.

Буров кивает, давая мне возможность продолжить.

— Тогда, в двадцать один я была слишком наивна, чтобы подумать о последствиях, я впервые в жизни влюбилась, а он казался принцем из сказки. Умный, интеллигентный, обеспеченный, хорош собой. Красиво ухаживал, подарками задаривал, водил в дорогие места, делал комплименты, оказывал знаки внимания. В общем, мой бывший муж точно знал, как нужно себя вести, чтобы вскружить голову девчонке вроде меня. Наши отношения развивались стремительно, я и сама не заметила, как он занял собой все пространство вокруг меня, оправдывая это заботой. Я верила, это было даже мило. Постепенно из моей жизни пропали друзья, мои собственные интересы, и моя жизнь. Но даже тогда мне все казалось правильным, и всякого, кто пытался меня образумить, я резко отталкивала. Помнишь Костю?

Я чувствую, как сжимаются ладони на моей талии. Синие глаза медленно но верно заволакивает тьма.

— Спокойно, я уже говорила, что Костя просто друг, — напоминаю на всякий случай, — мы были лучшими друзьями и, конечно, Костя пытался до меня достучаться, но я слышать ничего не хотела, тем более не хотела слышать критику в отношении Вадима, а Костя в выражениях не стеснялся, в отличие от меня, он сразу понял, что на самом деле из себя представляет мой бывший муж. Меня его нелестные замечания задевали, в какой-то момент я даже обвинила его в ревности, в общем, Костя просто сдался, нельзя помочь человеку, если он сам этого не хочет. Я считала, что права, и когда Вадим сделал предложение, я не думая, согласилась. Наверное, ко всему прочему мне просто хотелось сбежать от токсичных родителей, а тут такая сказочная возможность. Я даже не придала значения тому, что мама подозрительно хорошо относилась к Вадиму, видимо, родственную душу в нем разглядела.

Я замолкаю, чтобы перевести дыхание, усмехаюсь грустно, чувствуя, как внутри меня натягивается струна. Ненадолго погружаюсь в воспоминания.

— Первые несколько месяцев после свадьбы все было хорошо, или мне так казалось, а потом началась критика, сначала по мелочам, где-то еду пересолила, где-то пересушила, дальше одежда не та, слишком ярко, слишком коротко… Я и сама не заметила, как превратилась в блеклую тень мужа, делала все как он хочет, жила ради него. Единственное на что хватило ума — работа, ее я не бросила, к счастью. Вадима это бесило жутко, он хорошо зарабатывал и считал, что жена должна сидеть дома, это я тоже оправдывала заботой и любовью. Глупо, правда?

Буров никак не комментирует мой вопрос, понимая, что в ответе я не нуждаюсь.