— Олег, перчатка, — напоминаю застывшему на пути Данилову. — Садитесь, Буров.

Признаться, меня не столько волнует способ выделения, сколько возможная аллергическая реакция. Вероятность ничтожна, но и подвергать детей даже незначительной опасности в мои планы не входит. Даже перчатки, и те без латекса.

Как там говорится? Береженого Бог бережет? Ну и мне в карму плюсик, возможно.

Данилов все же выполняет мою просьбу, надевает перчатку и забирает у меня контейнер.

— Осторожно, это такие же живые существа, как и вы, — наставляю, прежде, чем он начнет раздавать червей, — сильно не сжимать, если какие-то из особей к друг другу прилипли, не отдирать, осторожно положите пару на одну тарелку.

На удивление Олег меня внимательно слушает, потом кивает и произносит:

— Я понял, Марина Евгеньевна, я же не живодер.

По мере того, как Олег раскладывает по партам предмет нашего урока, остальные, сначала с неприязнью, потом с сомнением, начинают присматриваться к извивающимся червям.

— Марина Евгеньевна, а это у них что такое на теле? — подняв руку, интересуется Егорова.

— Поясок, Катя.

— А зачем?

— Вы бы знали зачем, если бы соизволили подготовиться к сегодняшнему уроку, как было задано.

Она молча опускает глаза.

— Тема сегодняшнего урока: кровеносная, выделительная системы, а также размножение класса малощетинковых червей на примере их самого известного представителя.

— Мы че их резать будем? — сегодня Буров кажется особенно разговорчивым.

Я уже не напоминаю ему о том, что нужно сначала поднять руку. Видимо, это просто бесполезно.

— Нет, резать мы их не будем.

— А как тогда мы будем рассматривать их кровеносную систему? — не сдается Буров, как по мне, просто развлекаясь.

— Я бы вам сказала как, Буров, но это будет неприлично. А рассматривать кровеносную систему мы будем на картинках. На живом черве мы рассмотрим особенности внешнего строения, повторим материал прошлого урока.

— Ну и ладно, — усмехается Саша и возвращается на свое место.

Олег тем временем возвращает мне пустой контейнер.

— Спасибо, Данилов.

— А двойки на что исправите?

— Либо на тройки, — его лицо мгновенно мрачнеет, — либо на оценку, которую вы заработаете на следующей контрольной.

— Не надо на тройки, — соглашается Олег и возвращается на свое место.

— Итак, начнем с повторения, — все еще слегка шокированные, они смотрят на бумажные тарелки. Как видите, длина земляных червей может отличаться от особи к особи, посмотрите на особь соседей. Некоторые могут достигать длины трех метров. На теле вы можете видеть сегменты… — меня внезапно прерывает настойчивый короткий стук.

Не успеваю я отреагировать, как дверь открывается и в кабинет входит Воскресенская, а следом за ней…

Мамочки, ну нет, только не он.

— Добрый день.

Дети реагируют быстрее, поднимаются со своих мест, приветствуя вошедших.

— Да вы, мать вашу, издеваетесь, — шепчу себе под нос.

— Марина Евгеньевна, — Воскресенская обращается ко мне, — познакомьтесь, Михаил Юрьевич Буров, член совета учредителей.

— Чем обязана? — беру себя в руки и смотрю на Анну Николаевну, при этом игнорируя Бурова.

Вселенная, ну когда я успела так накосячить? За что ты мне мстишь? А?

— Михаил Юрьевич…

— Спасибо, Анна Николаевна, — мужчина перебивает директрису, его низкий, но весьма звучный голос заставляет меня инстинктивно перевести взгляд. — Я бы хотел поприсутствовать на уроке, если вы не против, — глядя на меня, заявляет этот здоровенный медведь.

Черт, вблизи и на трезвую голову он кажется еще больше.

— Видите ли, я приехал раньше чем планировал, — продолжает, буквально сверля меня взглядом и заставляя тем самым гадать: узнал не узнал.

Нет, я знала, конечно, что эта встреча неизбежна, но рассчитывала, что успею подготовиться как раз к родительскому собранию, назначенному на шесть часов вечера.

И уж точно не рассчитывала, что меня банально застанут врасплох.

— Полагаю, вы не будете против моего присутствия?

О нет, он не спрашивает, а просто констатирует факт.

Я не буду против.

— Пожалуйста, — стараюсь говорить максимально спокойно и не отводить взгляд от этих гипнотизирующих голубых глаз напротив.

— Это еще что такое? — визг Воскресенской выводит меня из ступора.

Да, еб вашу тетю Глашу.

Я совершенно забыла о червях.

— Марина Евгеньевна, я спрашиваю, что это такое? — все в том же диапазоне, слегка истерично голосит Воскресенская, чем явно привлекает внимание Бурова.

— Черви, земляные, половозрелые, — выдаю на автомате, и лишь когда совершенно ошарашенный Буров снова поворачивается лицом ко мне, понимаю, что только что сморозила.

Михаил

За пару дней до событий в 12 главе

— И все-таки я не понимаю, почему ты не можешь просто с ней поговорить? Тебе не кажется, что твое поведение несколько… ребяческое? — Глеб, несмотря на все попытки скрыть любопытство, все же не выдерживает.

— Не кажется, — отмахиваюсь от друга и поудобнее устраиваюсь в кресле.

Смотрю на языки полыхающего в камине пламени и усмехаюсь, прокручивая в голове последнюю встречу с беглянкой.

Образ строгой училки буквально впечатался в мозг и раз за разом возникал перед глазами.

И не такие уж и страшные очки, да и пучок на голове…

Хотя нет, пучок совершенно ей не шел, в этом Санек безусловно прав.

Еще немного подумав, отрываю взгляд от потрескивающих в огне дров и снова листаю дело Марины Евгеньевны.

В прошлый раз Глеб притащил то, что удалось нарыть за пару часов, сегодня подкинул еще фактов.

Раньше она работала в самой обычной общеобразовательной школе, которую сама когда-то закончила.

Устроилась сразу после университета, была на хорошем счету, проработала три года и уволилась, потом пропала.

Еще через год устроилась на нынешнее место работы.

О том, что она делала на протяжении года после увольнения, информации практически нет.

— Тут почти ничего нет о ее бывшем и разводе.

— Ну я тебе не федеральная служба безопасности, уж извини. Вообще, собирать информацию на человека без его ведома не совсем законно, — напоминает Глеб.

— Да брось, только не говори, что совсем ничего на ее бывшего не нашел.

— А чего тебя так бывший беспокоит? — вполне справедливо интересуется Глеб. — Бывший он на то и бывший, чтобы о нем не вспоминать.

— И все-таки?

Я слишком хорошо его знаю, чтобы просто поверить в то, что Глеб ничего не искал. Хотя бы просто из любопытства.

— Да нет особо ничего, довольно успешный бизнесмен средней руки, приводов не было, налоги платит, во всяком случае на бумаге, ни в каких криминальных историях замешан не был. Кристально чист, на первый взгляд.

— А не на первый? — поворачиваюсь к Глебу.

— А не на первый хрен его знает, уж больно идеальный, — с каким-то пока непонятным мне презрением отвечает Глеб.

— И что тебя смущает?

— Опыт, — усмехается Вершинин, замолкает и хмурится, уткнувшись взглядом в камин.

— Ну опыт к делу не пришьешь, как говорится.

— Не пришьешь, но инициатором развода была твоя Марина, причем разводились по суду. Подробностей у меня нет, но развод он ей не давал долго.

Я слушаю и одновременно листаю страницы. Впрочем, люди разводятся, в этом нет ничего криминального.

А вот выпавший из дела год ее жизни — это интересно.

— И что дальше? Будешь терроризировать учительницу племянника? — видимо, уловив мое настроение, Вершинин опускает тему развода.

— Хорошего ты обо мне мнения.

Откладываю папку на журнальный стол.

— Ну работы ты ей уже добавил, — припоминает Глеб.

— Она сама согласилась.

— А то у нее был выбор, — ухмыляется друг. — Так какой план?

— Понятия не имею, — я пожимаю плечами, беру со стола стакан, делаю из него глоток и, глядя на огонь, думаю о том, что идея установить в доме камин была, пожалуй, весьма удачной.