— Ну, может, когда-нибудь я их получу.

До пункта назначения едем молча, Саня ковыряется в своем телефоне, я делаю то же самое в своем.

— Я в этом районе никогда не был, — рассматривая обстановку вокруг, признается Саша, когда мы выходим из автобуса, — а где ваш дом?

— Он с другой стороны, — как только автобус отъезжает, открывая обзор, киваю на свой дом, — вон видишь ту коричневую девятиэтажку.

— Ага, — кивает и уже собирается сделать шаг в сторону перехода.

— Подожди, нам еще надо зайти в магазин за продуктами.

— Только не говорите, что мы будем варить пельмени из магазина, — шутит мальчик.

— Не скажу, пойдем.

Саня катит тележку, пока я складываю в нее необходимые продукты. Холодильник у меня, конечно, практически пустой, да и гостей я не ждала, а гостя в лице своего же ученика — и подавно.

— Скажи мне, у тебя аллергия на что-нибудь из еды имеется? Ну или может есть что-то, чего тебе нельзя? — спохватываюсь почти у самой кассы.

— Не-а, — довольно отвечает Буров, — я всеядный.

— Хорошо, — киваю.

Еще не хватало мне отека дыхательных путей у тринадцатилетки.

Расплачиваюсь за продукты у кассы самообслуживания.

Сане вручаю пакет полегче, сама беру тот, что тяжелее. Почти весь путь до моей многоэтажки идем молча, Саня только с интересом озирается по сторонам.

— Ну проходи, раздевайся, — пропускаю Сашу в квартиру и, отыскав на ощупь выключатель на стене, включаю свет.

Буров ненадолго зависает, осматривает с интересом мою скромную прихожую, ставит на пол пакет и начинает раздеваться.

Забираю у него куртку, шапку и шарф.

— Обувь на полку.

— Понял.

— Пахнут вкусно, — встав рядом со мной, Саша разглядывает шипящие на сковороде котлеты.

Не желая придумывать велосипед, я решила обойтись чем-то простым, сытным и в то же время вкусным.

На другой сковороде жарилась картошка.

Я слегка задумалась и явно переборщила, увлекшись чисткой. Так что голодным в доме точно никто не останется.

— Ты куда-то торопишься? — спрашиваю, в который раз заметив, что Саша косится на часы.

За тот час, что он находился у меня в квартире, Буров посмотрел на часы целых семь раз.

— А? — вижу, как на его лице появляется румянец. — Нет, просто… проголодался, — врет, но не очень правдоподобно.

Переворачиваю очередную партию котлет и уже начинаю сомневаться в правильности своего решения.

Все-таки чужой ребенок в моем доме.

Он, конечно, предупредил своего водителя-няньку, но предупредил ли кто-то законного опекуна мальчика?

— Марина Евгеньевна, с вами все хорошо? — со стороны доносится голос Саши.

Поворачиваюсь к нему, встречаюсь с его обеспокоенным взглядом.

— Да, — отвечаю чуть хрипловато, — а почему ты спрашиваешь?

— Да не знаю, — пожимает плечами, — вы как будто погрустнели.

— Все хорошо, овощи резать умеешь?

— Ага.

— Тогда салат на тебе.

— Ладно, — кивает.

Накрываю сковородку с котлетами крышкой и, повернувшись к столу, наблюдаю за усердно трудящимся Буровым.

Улыбаюсь…

У меня ведь тоже мог быть такой вот большеглазый мальчик, помладше, конечно, но мог.

Стискиваю зубы, заставляю себя дышать и трясу головой, отгоняя дурные мысли.

— Марина Евгеньевна, — поворачивает голову в мою сторону, одновременно вываливая нарезанные помидоры в чашку.

— Ммм?

— А вы почему не замужем? — спрашивает неожиданно.

Я даже теряюсь на мгновение. Понимаю, что в его возрасте этот вопрос не несет под собой ничего, кроме любопытства.

— А почему должна быть?

— Ну, не знаю, вы вроде ничего, красивая, когда без пучка и в линзах.

Да сдался вам всем этот пучок!

Как ни стараюсь, а сдержать рвущийся наружу смех мне не удается.

— Ну так почему?

— Потому что развелась, Саш.

Судя по тому, как вытягивается лицо мальчика, мне удается его удивить.

— Ого, — выдает задумчиво.

На несколько секунд в кухне воцаряется тишина, нарушаемая лишь тихим шипением картошки и котлет на плите.

— Дядя Миша тоже не женат, но он не в разводе.

Никак не комментирую, а Саша снова косится на висящие на стене часы.

— Ты на время уже в восьмой раз смотришь.

— А вы че, считали? — удивленно.

— Представь себе.

— Да это я так, — отмахивается и принимается усердно рубить лук, — а вообще дядя Миша нормальный, только работает постоянно.

— Скучаешь?

— Да нет, он же живой. Вот по маме и папе скучаю иногда, — признается тише.

— Мне очень жаль, — произношу искренне.

— Да ладно, — вздыхает, — хорошо что есть дядя Миша, а то меня в детдом могли бы отдать, — рассуждает, почти как взрослый.

— А больше родственников у вас нет?

— Не-а, — качает головой, — только я и дядя Миша.

— Ясно.

— А у вас?

— Что у меня?

— Ну родственники есть?

— Есть, но мы не общаемся.

— Почему?

— Так получилось.

— Вот и дядя Миша с нами раньше не общался, они с папой долго в ссоре были, а потом помирились, дядя Миша сам приехал, ну а через пару месяцев мама и папа умерли.

Слушаю его и невольно сжимаю кулаки. Не каждый взрослый сможет так спокойно рассказывать о подобной трагедии.

— Но вы не подумайте, дядь Миша нормальный, он меня не обижает, просто он не очень счастливый, наверное.

— Не очень счастливый?

— Ну он же один, — пожимает плечами.

— Почему один, у него ты есть.

— Ну да, но это другое.

Не знаю, что сказать, а потому отворачиваюсь, беру лопатку и принимаюсь перемешивать картошку.

Когда снова поворачиваюсь к Саше, вновь ловлю его взгляд на часах.

Собираюсь уже выяснить в чем дело, как раздается звонок в дверь.

— Я сейчас приду, — хмурясь, выхожу из кухни.

Гостей я сегодня больше не жду.

Подхожу к двери, смотрю в глазок и не верю своим глазам.

Какого…

На автомате открываю и лицом к лицу встречаюсь с Буровым старшим.

— Ты что тут делаешь? — ошарашенно.

— И тебе привет, Мариш, — усмехается.

Отхожу в сторону, пропуская его в квартиру.

Вид у него какой-то непривычный, очень усталый. Волосы взъерошены, круги под глазами, кажется, даже морщинки новые появились.

— Засранец, — качает головой, глядя на курку Саши.

— Миш, ты только спокойно, мы…

— Миш, — на усталом лице появляется улыбка, — ну наконец-то без этих формальностей.

Рывком притягивает меня к себе, прижимает к груди, носом утыкается в волосы.

— Соскучился я, пиздец.

Михаил

Парой дней ранее

— Как это вообще произошло, охрана куда смотрела? — осматриваю обгоревшие постройки.

Под ноги попадается какой-то брусок, пинаю его, просто от злости. Слов приличных на ситуацию не хватает, на языке кроме мата ничего не крутится.

— Конкуренты? — рядом раздается голос Глеба.

— Да какие, нахер, конкуренты, — выплевываю, смотрю на почерневшие стены и местами обвалившуюся крышу домика рабочих. Хорошо, что никто серьезно не пострадал.

— Мих, тут менты нужны, а не я.

— Если бы мне тут нужны были менты, они бы были здесь, — поворачиваюсь к другу.

— Это поджог.

— А то я не догадался, спасибо, что просветил.

Глеб в ответ на мой неуместный сарказм ничего не отвечает, только усмехается криво и головой качает. Понимает, что это я на эмоциях.

Хлопаю себя по карманам, нахожу сигареты, закуриваю.

— Ты же бросать собирался, — замечает ехидно.

— Бросишь тут, — делаю глубокую затяжку, морщусь от едкого дыма.

Взглядом окидываю часть территории, вспоминаю брата. Он как с этой базой связался, так вечно что-то через жопу шло, потом наладилось вроде, расширяться думали. После смерти Андрюхи я решил это дело реализовать.

И все с самого начала не складывалось, то одно, то другое.

Проклятая она, что ли, база эта.