Потому что мужу не нравилось…

Ему вообще многое не нравилось.

Моя одежда, привычки, друзья… А я… Сначала я была влюблена, а потом…

— Марин?

Вздрагиваю, когда до слуха неожиданно доносится голос Костика. Словно выныриваю из своего прошлого.

Смотрю растерянно на друга.

— Приехали говорю, ты чего зависла? С тобой точно все хорошо? — судя по выражению лица, Кости реально начинает переживать.

— Все хорошо, прости, задумалась.

Он некоторое время осматривает меня пытливым взглядом, потом кивает.

По выражению его лица вижу, что не особо он мне верит.

Костик выходит из машины, а я медлю. Пальцами впиваюсь в свою несчастную сумку.

Сижу замерев, пока дверь с моей стороны не открывается.

К неловкости прибавляется чувство бесконечного стыда.

Нет, в самом деле, впервые за долгое время увидеть старого друга и портить еще даже не начавшийся вечер может только откровенно неблагодарная свинья.

Костя подает мне руку, помогает выбраться из машины.

Я натянуто улыбаюсь в ответ.

Нет, так дело не пойдет.

Сегодняшний вечер мне мое прошлое не испортит.

— Идем? — уточняет Костя, будто опасаясь, что я успела передумать.

— Конечно, — отвечаю, стараясь придать своему голосу уверенности.

Выходит так себе, но Косте этого достаточно.

У входа нас встречает улыбающаяся хостес. Костя перекидывается с девушкой парой фраз, я не особо вникаю в их диалог.

Что-то там о заказанном столике.

Надо же, он даже столик успел заказать.

Впрочем, зал не выглядит забитым под завязку.

Девушка учтиво провожает нас к нашему столику.

— Спасибо, — благодарно улыбаюсь, когда Костя отодвигает для меня стул.

— Пожалуйста.

Он садится напротив, некоторое время молчим.

По выражению лица Костика вижу, что у него много вопросов, на большинство из которых я наверняка не отвечу, впрочем, он не решится их задать.

— Итак, рассказывай, как поживала все эти годы, — все та же дружелюбная улыбка, слегка мальчишеская, озаряет его лицо.

— Да нечего особо рассказывать…

Меня прерывает подошедший официант. Признаться, я даже благодарна ему за очень своевременное появление.

Совсем не хочется рассказывать о своей жизни.

Мне хочется навсегда забыть те несколько лет после университета.

Я снова погружаюсь в свои мысли и будто пленку до меня доносятся голоса.

— Мне воды, пожалуйста, а девушке вина… красного, — Костя на секунду замолкает, — красное же, Марин? Ничего не изменилось?

— А, нет, вина не надо.

— Соколова, поверь мне, исходя из того, что я наблюдаю, вино не просто надо, оно необходимо.

Я сдаюсь, просто позволяю Косте сделать заказ. Еду тоже на его вкус.

В этом я ему доверяю.

— Значит, женишься? — перевожу фокус внимания с себя на него.

Как там говорят? Лучшая защита — нападение?

— Значит, женюсь, — он вроде улыбается, а вот глаза его кажутся холодными и взгляд будто проникает в самое сердце.

Туда, где я так старательно прячу боль и ошибки прошлого.

Костик никогда не был глупым и наверняка догадался, что я просто стараюсь сменить тему.

Лишь бы о себе не говорить.

— И кто эта счастливица? — насколько могу, стараюсь не обращать внимание на его испытующий взгляд.

— О, это прекрасная женщина, у нас полный симбиоз, работаем вместе, на работе и познакомились, все как-то само закрутилось почти год назад и вот — через три месяца свадьба.

— Она тоже в восторге от agricultura, как и ты?

— Нет, — он качает головой, — там все еще хуже.

Его заразительный смех распространяется и на меня.

Вскоре нам приносят заказ.

Сначала напитки, а следом еду.

От аппетитного стейка я не отказываюсь. Стоит только вдохнуть аромат, как желудок начинает предательски урчать.

К вину не притрагиваюсь.

— О себе что-нибудь расскажешь все-таки? Столько лет не выходила на связь.

В его тоне я не слышу ноток обвинения, скорее некоторое беспокойство.

— Прости за это, — произношу совершенно искренне.

Он смотрит на меня пристально, прямо в глаза.

А ведь когда-то мы действительно были хорошими друзьями.

Поддерживали друг друга.

После Тоньки, Костик был, пожалуй, самым близким.

— Семейная жизнь оказалась не столь радужной, иллюзии рассеялись, — усмехаюсь, дожевав очередной сочный кусочек, — но ты и так это знаешь, да?

Поднимаю на него глаза.

— Ты предупреждал, отговаривал, — вспоминаю его слова и нашу крупную ссору.

Ссору, после которой я от него закрылась, а наши отношения стали совсем прохладными.

— Вопреки твоему мнению, мне вовсе не хочется сказать: “Я же говорил”, и радости от своей правоты я, поверь, не испытываю. Но я очень рад, что ты все-таки ушла от этого мудака, и тому что ты позвонила, я тоже очень рад. Хотя повод, конечно, странный был.

Он корчит рожицу, закатывает глаза и я, не сдержавшись, начинаю заливисто смеяться.

— Вот уж точно не предполагал, что первой твоей просьбой будут земляные черви.

— А я вообще натура непредсказуемая, ты забыл?

— Это да, подзабыл. И я заметил, что ты не притронулась к вину.

— Кость…

— Марин, иногда можно расслабиться, я не пью только потому, что за рулем. И тебя обязан доставить в целости и сохранности домой. К тому же завтра выходной.

— Не в этом дело.

— А в чем? — смотрит на меня пытливо.

— Просто последний раз, когда алкоголь попал в мой организм, все закончилось… эмм, как бы выразиться помягче…

— Как есть, так и выражайся.

Я некоторое время сомневаюсь. А ведь было время, когда я рассказывала ему практически все.

Ему и Тоньке.

— Ну?

А была не была.

Сдаюсь под давлением его голубых глаз и вываливаю все, как на духу.

Рассказываю о том злополучном походе в клуб, о ночи, за которую теперь стыдно, о побеге на утро и о феерическом фиаско, так сказать вишенке на торте.

По мере того, как я рассказываю, брови Костика поднимаются все выше, а глаза становятся все больше.

Пару раз от отпивает воду из своего стакана, и раза три перестает жевать.

В его взгляде горит неподдельный интерес.

— Как-то так, — пожимаю плечами.

— Ого, — несколько сконфуженно заключает Костик.

— И всего-то? Ого?

— Погоди, переварю, — он выставляет передо мной ладонь. — Да, Соколова, умеешь ты удивить. Ну во-первых, о последствиях сегодняшнего вечера можешь не переживать, обещаю, с незнакомыми мужчинами тебя не отпускать, сам приставать не буду, я очень верный, ну и ты не в моем вкусе, если уж на то пошло.

— Да ну тебя, Кость.

— Я шучу, ну почти, — подмигивает, — но я, если честно, не особо понял, в чем заключается трагедия?

— В смысле?

— В прямом, ты свободная женщина, он, я так понял, свободный мужчина. Что такого ужасного произошло? Или тебе не понравилось?

— Костя! — я чувствую, как вспыхивают мои щеки.

— А что? Мы взрослые люди.

Сейчас он мне до боли напоминает Тоньку.

Наверное, поэтому мы и дружили.

— Так значит он дядя твоего ученика.

— Угу.

— И что ты собираешься делать?

— Ничего я не собираюсь делать, буду держаться от него подальше.

— А он в курсе? — хохтнув, спрашивает Костик. — Что, он совсем тебе не нравится?

— Не…

— Э не, Мариш, ты подумай и честно ответь, — перебивает прежде, чем я успеваю вставить слово.

— Ты вообще слушал, что я тебе говорю? Он заставил меня застирывать его рубашку!

— Так уж и заставил? — смотрит лукаво. — Целоваться тоже заставил?

— Вот зря я тебе рассказала!

— Ну пока ничего особенного ты мне не рассказала, если хорошо подумать. Что мы имеем в сухом остатке, ты провела ночь с мужиком, и я так понимаю, в этом плане разочарований нет, он оказался опекуном твоего ученика, что в принципе неплохо, он хорошо обеспечен и заинтересован в тебе. И исходя из твоего рассказа, он тебе не противен и даже наоборот. Так что не так?