Но я не хочу грузить Веру всем этим.

– Нормально, – но голос звучит так тускло, будто лампочка внутри вот-вот, да и перегорит. – А ты как? Все также у Мирона? Все эти годы?

– А где мне быть? – Она улыбается, вытирая руки о фартук, и ставит мне кружку. – Он платит, я готовлю. После вашего развода он уезжал надолго, но потом вернулся, снова позвал к себе. Я вообще удивлена, что вы с Мироном… сошлись.

Я стискиваю губы. Конечно, она удивлена. Кто бы не был? Тогда оставаться с мироном было как дышать стеклом. А сейчас… я не знаю, что он ей говорил или не говорил.

– Сошлись и сошлись, – говорю коротко, глядя в стол. – Так получилось.

Вера поднимает бровь, но не давит и просто кивает, будто принимает мой ответ, хоть и знает, что за ним что-то есть.

Сглатываю ком в горле. Про ребенка и беременность не спрашивает. А что тут спрашивать. Все и так понятно. Она же знает, что случилось.

И на том спасибо.

Она возвращается к готовке, раскладывает еду по контейнерам: рыба на пару, спаржу, киноа с какими-то травами. Правильное питание, от которого Мирон всегда воротил нос.

Когда Вера раньше готовила мне что-то подобное и я предлагала Мирону, он всегда воротил нос и требовал шашлык или борщ.

А теперь контейнеров все больше – их уже десяток, аккуратно сложенных на столе.

Зачем столько? Или она готовит на несколько дней?

– Это для Мирона? – все-таки вырывается у меня. – Он ест спаржу?

– Нет, это для… – и осекается.

– Это для деда, – Мирон, как из ниоткуда возникает на кухне и берет свою кружку с кофе.

– Для деда? Он вернулся?

Он всегда хорошо относился ко мне. И вот его я бы с удовольствием навестила. Он уезжал лечиться еще, когда мы были женаты. Потом выкидыш, развод. Звонил мне, поддерживал, ругал внука. Но толку… если ничего уже нельзя было вернуть.

Мирон отвозит меня в пекарню, предупреждает, что заберет в пять. Мы теперь семья и вечерами должны быть дома, на случай проверки.

Я могу найти тысячу доводов и возразить, но не говорю ни слова. Я согласилась на все условия по умолчанию.

Проверяю замес теста, работу Кати. Предупреждаю всех, что теперь буду приезжать позже, но ничего не останавливается.

– Ада, – шепчет Катя за прилавком, – говорят, ты закрываешь пекарню?

– Кто говорит?

– Это правда, да? – смотрите так жалостливо.

– Нет, мы просто переедем в другое место. Я ничего не закрываю.

– А когда?

– Пока не знаю.

– Мне так тут нравится…

– Кать, давай не будем.

– Хорошо, Ада.

После захожу в дом, к Зое.

– Ты тут не скучаешь без меня?

– Ада, мы не виделись полдня.

– Я все равно чувствую вину, что бросила тебя тут одну. Что наш дом продаю.

– Ада, ты опять…? Ну, решили же все. Я, – смеется, – еще соскучится не успела, а ты уже ревешь, что бросила меня.

– Да ну тебя, – отмахиваюсь.

– Фактически ты только ночевать к нему ездить будешь, а так весь день тут и ко мне можешь заходить.

– Может, поговорить с Мироном и забрать тебя к нему. У него, правда, там всего пара комнат.

– А чего это он так? Обеднел, что ли?

– Кто его знает. Знаешь такое… у богатых свои причуды, – улыбаюсь в ответ.

И глядя, как она смеется, все уже не кажется таким уж унылым.

– Все, не нагоняй уныние. Решили же все. Мы с тобой видимся днем, на вечер ездишь к нему, играете образцовую семью. А там Пашку получишь и вернешься домой с ним. Кто там проверять вас будет. Будем снова жить вместе.

Вечером, как и обещал, Мирон заезжает за мной к пяти. Едем домой.

Молчим. Образцовую семью будем играть на людях. Наедине не хочу даже репетировать.

Он тоже весь в мыслях, изредка только бросает на меня взгляды, как будто оценивает настроение.

А я даже не представляю, что нам делать-то с ним. Еда приготовлена, скорее всего, все убрано и постирано. Я там как в гостях.

Поднимаемся в квартиру. Мирон открывает дверь, пропуская меня первой. Я иду в ванную помыть руки, но торможу напротив кухни. Там красиво сервирован стол на двоих. Скатерть, салфетки, свечи. Осталось только прикрыть шторы, создать интим.

М-да… Вера…

– Зачем это, Мирон? – киваю туда.

Он подходит, заглядывает со спины.

– Я не говорил Вере. Наверное, сама придумала так.

Обходит меня, заглядывает в духовку.

– Ммм… Она волшебница. Давай уж поедим, раз приготовила. К тому же есть, – подмигивает мне и закатывает рукава.

Девочки, мы приглашаем Вас в еще одну новинку нашего литмоба. Чарли Ви "Вернуть жену. Даже не пытайся"

Ссылка на книгу: https:// /shrt/Ph3d

Ада

Я раскладываю по тарелкам еду.

Мирон скидывает пиджак, остается в своей белоснежной белой рубашке. Закатывает рукава. Зажигает поставленные на столе свечи, создавая ненужную интимность.

Было бы романтично, если бы не было так драматично.

Рука Веры видна сразу. Я даже почти слышу, как она говорит: "Пора вам помириться".

Но это не про нас.

Ставлю тарелки на стол и сажусь напротив. Беру вилку, но аппетита нет. Мирон разливает вино, но я качаю головой. Не хочу терять ясность.

– Ну что… поздравляю, Ада, – поднимает бокал, – ты снова вышла замуж, правда, пять месяцев назад, – деловито и серьезно говорит он и протягивает мне мой паспорт.

– Пять?

– Да, если бы расписались сейчас, то сразу было бы понятно, что фиктивно.

Я беру паспорт и он как будто не мой.

Открываю. Он новый.

Проверяю фамилию. Яровая Аделаида.

Кровь тут же приливает к лицу.

– Зачем ты сменил фамилию? Мы так не договаривались.

Мирон пережевывает рыбу. Замедляется. А его бровь чуть приподнимается, как будто я задаю глупый вопрос.

– А ты как думала? Моя жена и ребенок будут носить другую фамилию?

– Ребенок? – шиплю, сжимая паспорт. – Паша еще не наш. И я не твоя жена по-настоящему. Это сделка, Мирон.

– Так что теперь, развод?

В голосе холод, а в глазах мелькает что-то, чего я не могу разобрать.

– Нет, – выдавливаю, а слово режет горло. – Я кладу паспорт на стол, отодвигаю тарелку. – Но не делай так больше. Не решай за меня.

– У нас с тобой договор, я делаю все, чтобы его исполнить. Справки почти готовы, – говорит он, разрезая рыбу. – Твои документы в порядке, медицинские тоже. Осталось пару подписей, и все. – Накалывает кусок рыбы и отправляет в рот, пережевывает. – Завтра начинается школа приемных родителей. Это обязательный этап. Ты слышала про нее?

Как будто я не знаю, что такое любить ребенка.

– Да, курсы, где учат быть родителями. Но мне казалось, что они около двух месяцев длятся.

– Я договорился об ускоренной программе. Интенсивом пройдем.

– Хорошо.

Опускает глаза на мои руки.

– Кстати, забыл, – вытирает рот салфеткой и поднимается. Идет в коридор и быстро возвращается.

Садится. Ставит рядом с собой на стол бархатную коробочку.

Тух-тух… тух-тух… в груди.

– Выбрал на свой вкус, – открывает коробочку и достает оттуда кольцо поменьше. – Можно? – протягивает вторую руку ладонью вверх.

Да уж… Не думала я, что второй раз в жизни решусь на брак, но он просто не оставляет мне вариантов, что делать.

Вкладываю свою ладонь в его. Мирон аккуратно надевает мне кольцо на палец.

Когда-то это было символом нашей любви, преданности и доверия. Сейчас клеймо фиктивности.

Да и плевать.

Свое кольцо Мирон надевает себе сам.

– Я о твоей личной жизни ничего не знаю, и мне плевать. Но раз уж ты кольцо надел, будь добр не светись нигде со своими шлюхами.

Усмехается мне уголком губ.

– Не волнуйся, никого не увидишь. И раз уж мы разыгрываем счастливым молодоженов, то играем до конца.

– Спать с тобой я не буду.

Снова усмехается.

– Я не самая последняя фигура в этом городе. Раз уж мы разыграем брак, то нам надо появляться вместе где-то.