В общем-то, Разумовский четко понимал — за любого из своих он порвет горло, но есть те, кто встанет рвать горло рядом с ним, а есть те, кого надо будет прятать за спину.

Немного непонятен был Скрип, но Фифа и Задрот, однозначно — второй эшелон. С Маратом — пока не ясно, будет время посмотреть, оценить. Абсолютно надежными были Цинк, Бык, и, пожалуй, Дзю. Остальные, к сожалению, слишком зеленые и, кажется, не слишком серьезно оцениваю попадалово.

В прочем, Андрей даже усмехнулся.

«У них еще будет время повзрослеть.»

— Ну, ребята, совсем точно по датам я не помню, — Разумовский задумчиво сморщил нос и помотал головой. — Не, не помню… Но примерно лет тридцать, может, пятьдесят назад тут был приличных размеров город, который ацтеки пытались завоевывать чуть ли не триста лет. Вот как завоевали и сожгли дотла, с тех пор он начал возрождаться, но уже как ацтекский. Называется Точпан. Понятно дело, подробной карты у нас нет, но от места нашей высадки максимум километров пятнадцать до него. Туда и пойдем. Там приличных размеров озеро, куча речушек, так что, насколько я представляю, город будет раскидистый, и площадь у него не маленькая. Придем, понаблюдаем, вычислим, где храм, выберем жреца, на ком тряпок побольше и волосы подлиннее. Вот с ним и начнем работу. Учтите только, никто из нас по джунглям до сих пор не хаживал, а тут, — он кивнул на зелень за спиной, — натуральные джунгли. Соответственно: болото, насекомые, ядовитые змеи и прочая гадость. Потому не в обиду, но Скрип и Задрот остаются здесь.

Скрип открыл было рот, собираясь возмутиться, но Цинк довольно резко сказал:

— Даже не начинай. Пока работают ваши ноуты, вы не люди — вы инструмент. Поэтому, заткнись и делай, что скажут, — прозвучало это грубовато, и Цинк, поняв, что слегка перегнул, добавил, — Думаешь, мне не хочется пойти?

Рим усмехнулся и сказал:

— Ребята, всем хочется. Я иду как самый большой знаток среди нас всех, — слово «знаток» он подчеркнул ироничным тоном. — Цинк остается как мой заместитель. Василий, на время нашего отсутствия, второй после бога. Сразу за Цинком. Всем понятно? Со мной идут Дзю, Кот, Чук и Гек. Все остальные выполняют все приказы Цинка безоговорочно.

— Кэп, а с этими что делать? — Цинк кивнул на братьев Кардоса, держащихся чуть в стороне матросов и скучающего на песке Давида.

— Лаго я уже все объяснил ранее, поэтому пусть занимаются, чем хотят, но чтобы находились у вас на виду. Возражений не поступало, поэтому, они остаются под вашим пристальным наблюдением. Будете их пасти — работы всем хватит. Я хочу, чтобы вы поняли один немаловажный нюанс, про племена ацтеков мало что известно в современной истории. Испанцы, как вы понимаете, врали, как хотели, и устроили безбожный геноцид, не оставляя почти никакой письменности и разрушая все, что только можно. Так что лезем мы сейчас, по сути, в кроличью нору. Понятно?

— Да понятно, командир, понятно…

— Кстати, займитесь-ка вы выгрузкой лошадей. Это работа не на полчаса, а нехрен животных в трюме томить, когда вокруг вон столько зелени. Пока всех по очереди перевезете, мы уже вернемся.

Уже уходя, Рим пояснил Цинку:

— Кость, если эти дятлы куда-то влезут и угробятся, это их проблемы, но если они на наш лагерь наведут местных, это будет полный писец. Поэтому распредели мужиков, пусть глаз с них не спускают. Мешать им не надо, пусть осматривают растительность, местность, что там их еще интересуют… Очень прошу, не упусти.

Путь до города занял чуть больше трех часов. Шли вдоль берега речушки, забирая немного влево, чтобы выйти не к самому городу, а к возвышенности рядом с ним.

— Оттуда посмотрим все ли нормально, понаблюдаем. Сухпаек есть: если что, сможем и пару дней протоптаться. Главное, местным на глаза не попадаться.

Камуфляж отлично сливался с обильной зеленью, насекомые особо не одолевали. И хотя было очень душно, да и влажность хорошему настроению не помогало, топали довольно бодро. Один раз видели яркую, декоративно-красивую змею, черно-желтую, глянцево блеснувшую чешуей в траве. Была она метра полтора длинной, плавно скользнула между висящих лиан и мгновенно пропала из виду.

Больше ничего особенного, кроме необычно яркой зелени, замечено не не было, хотя джунгли кишели жизнью. Ползали и летали насекомые, на разные голоса перекликались птицы, под ноги пару раз попадалась мелкая живность, какие-то местные суслики.

На холм поднялись к десяти часам, и первое время нетерпеливо вырывали друг у друга пару биноклей. Каждому хотелось побыстрее увидеть город. Вскоре успокоились, разбились на пары. Потом Рим, недовольный суетой, разделил бойцов на наблюдателей и охрану.

Наблюдателям вменялась в обязанность вслух комментировать то, что интересно.

Достаточно быстро все комментарии стихли. Город, прекрасно видимый с холма, казался непривычным и удивительным. Совершенно не европейские строения, хижины, крытые широкими листьями растений, необычная одежда. В общем-то, и сами жители внешне довольно сильно отличались от бледнолицых пришлых. Почти все — смуглые, некоторые казались почти чернокожими. Темноглазые и носатые, все черноволосые. Многие женщины носили только некое подобие юбки, потряхивая при ходьбе бюстами очень разной красоты и упругости.

Сперва это вызвало некоторый ажиотаж у бойцов, но при таком количестве голых сисек интерес достаточно быстро пропал. Больше рассматривали ярко окрашенные ткани одежд, сложные рисунки вышивки, и вообще некоторую чуждость этого города, с его невысокими крепкими жителями.

Почти в центре находилось строение, которое все обозначили как храм. Самое высокое, стоящее на массивном каменном фундаменте с лестницей из трех десятков высоких неудобных ступеней, но так же, как и многие хижины, крытое листьями. Возле храма не происходило ровным счетом ничего, потому больше рассматривали людей и занятия. Однако при всей чуждости внешнего облика, занимались ацтеки ровно теми же делами, что и жители любой деревни.

Часть народа горбатилась на полях, собирая кукурузные початки. Кроме того, из еды опознали еще тыкву, какую-то разновидность болгарского перца и, к огромной радости бойцов, картошку.

Чук, который обнаружил картофель первым, глядя в бинокль, восторженно расписывал:

— Они там целой семьей… Мужик землю ковыряет, а дети в корзину складывают, в плетеную. Здоровая корзина! Эх, сейчас бы картошечки жаренной! — вдруг он нервно сглотнул и часто-часто задышал.

— Что такое? — насторожился Разумовский.

Чук оторвал бинокль от глаз, протянул его ждущему своей очереди Геку, и нервно сглатывая, пояснил:

— Да там… Деваха одна…

— Ну и что, что деваха? — Рим пытался понять суть проблемы.

— Сисечки такие ладные, я аж засмотрелся! А она с какого-то дерева жука сняла, — Чук опять нервно сглотнул и пояснил: — Съела она его… Фу ты, господи, гадость какая, — передернулся он.

Ухмыльнувшийся Андрей сказал:

— А что ты хотел? Как и везде, крестьяне в основном вегетарианствуют. А белка всегда не хватает. Мясо-рыба, это для аристократов, а они жучками перебиваются. Зря морду корчишь, — укоризненно добавил он. — Чтоб ты знал, многие считают ту самую библейскую манну небесную обычной саранчой. Я где-то натыкался в сети, что саранча белком богата больше, чем говядина. Так что, нефиг морщиться.

— Рим, — торопливо вмешался в разговор Кот, — Ну-ка, глянь…

Разумовский забрал второй бинокль у недовольного Гека:

— Куда смотреть-то?

— Возле храма смотри. Видишь, мужик с длинными волосами?

Сценка, которую наблюдал Рим, ему понравилась. Дядька лет сорока, еще крепкий и не разжиревший, с длинными, почти до задницы волосами, шикарно одетый по местным меркам в длинную узкую юбку и яркое пончо, отделанное птичьими перьями, что-то выговаривал почтительно кланяющемуся молодому парню. Парень тоже был одет не как крестьянин, явно подороже. Но самым главным было то, что за спиной мужика стояли пятеро воинов.