— А теперь, Борисов, покажи мне то, чем ты вчера пользовался. Тот удар. Без фанатизма, в пол-силы, на мне.

Лев немного смутился, но сделал то, что просили. Он не стал бить в горло, а сымитировал удар в плечо. Движение было быстрым, резким, идущим не от мышц, а от всего тела.

Алексей Степанович, приняв удар, свистнул.

— Вот ведь… Чистая работа. Экономно, эффективно. Не на силу, на точность. Где ты этому научился? От отца?

Лев воспользовался готовым объяснением.

— Отец показывал кое-что. Говорил, на всякий случай.

— Ну, твой «всякий случай» вчера наступил, — хмыкнул инструктор. — Ладно, это не классическое самбо. Это что-то другое. Более… приземленное. Уличное. Но в бою именно это и работает. Давай-ка разберем его, отработаем. И тебе, Леша, пригодится. Никогда не знаешь, где придется применять.

Они провели следующий час, разбирая технику удара и защиты от него. Лев, погрузившись в знакомую, почти медитативную работу тела, чувствовал, как последние остатки нервного напряжения уходят. Здесь, на татами, среди знакомых запахов и звуков, он снова обретал контроль. Не только над своим телом, но и над своими мыслями.

Когда тренировка подошла к концу, он был мокрый от пота, но спокойный и собранный. Убийство не перестало быть тяжелым грузом, но он научился этот груз нести. И в этом ему помогали сталь и пот.

Неделю спустя в кабинет Льва без лишних церемоний вошел Геннадий Николаевич Соколов. На его обычно невозмутимом лице играла редкая для него улыбка.

— Ну, Борисов, поздравляю, — он шлепнул увесистой папкой на стол Льва. — Твои идеи по маскировке госпиталей и тактике для санитаров долетели до самых верхов. В Наркомате обороны вызвали не просто интерес, а живой, профессиональный ажиотаж.

Лев, отложив отчет по витаминам, с интересом взглянул на папку.

— И что же теперь?

— А теперь, дорогой коллега, — Соколов с наслаждением прикурил папиросу, — тебе официальный заказ. — Он ткнул пальцем в папку. — Запрос № 387/с от Управления снабжения РККА. В кратчайшие сроки представить подробные предложения, чертежи и спецификации по оснащению медицинской службы РККА «перспективными разработками». Это твой шанс, Лев. Твой билет в большую игру.

Сердце Льва учащенно забилось. Это был тот самый момент, к которому он неосознанно стремился все эти годы. Возможность не просто вносить в медицину новое, а влиять на систему в масштабе всей армии.

Он немедленно собрал экстренное совещание. В кабинете, помимо Сашки, Ермольевой, Кати и Миши, были Ковалев, Неговский и сияющий от важности момента Простаков.

— Коллеги, внимание, — Лев поднял папку. — Наркомат обороны официально интересуется нашими разработками. Мы получаем шанс изменить лицо военной медицины. Но для этого нам нужен не разрозненный набор идей, а готовые, продуманные «пакеты». Я ставлю задачу в двухнедельный срок подготовить три основных комплекта.

Он подошел к доске и крупно написал:

1. КОМПЛЕКТ РОТНОГО МЕДИКА.

— Шприцы одноразовые, кровоостанавливающие жгуты с новой, надежной застежкой, ампулы, упаковки морфия, а в будущем нашего синтетического анальгетика. Ножницы, пинцеты. Все в прочном, влагонепроницаемом пенале или сумке. Просто, надежно, массово.

2. ПОЛЕВАЯ ЛАБОРАТОРИЯ.

— На базе наших экспресс-полосок для тифа и дизентерии. Плюс — компактный набор для базового анализа воды. Плюс, если успеем, упрощенный, мини-спектрометр или фотоколориметр для более точных анализов. Задача — оперативная диагностика в полевых условиях.

3. МОБИЛЬНЫЙ ПЕРЕВЯЗОЧНЫЙ ПУНКТ.

— Это уже следующий уровень. Укомплектовать стандартными капельницами, растворами (физраствор, глюкоза), перевязочными материалами нового поколения, шинами. Все должно быть упаковано в стандартные, взаимозаменяемые ящики для быстрой транспортировки и развертывания.

Он отложил мел и обвел взглядом собравшихся.

— И отдельная, критически важная задача — протоколы полевого триажа. Мы уже внедрили цветовую маркировку в гражданских больницах. Теперь нужно адаптировать ее для фронта. Красный — помощь немедленно, желтый — может подождать, зеленый — ходячие, черный… — он сделал паузу, — черный — безнадежные, тех, кому уже не помочь. Нужны простые, интуитивно понятные инструкции для фельдшеров и санитаров. Там, где счет на секунды, решение должно приниматься за доли секунды.

В кабинете повисла сосредоточенная тишина, нарушаемая лишь скрипом Миши, который что-то быстро чертил в своем блокноте.

— Это грандиозно, — первым нарушил молчание Сашка. — Но чертежи, спецификации, ТЗ… Это же горы работы. И кто будет нашим куратором с той стороны?

Как будто в ответ на его вопрос, дверь в кабинет открылась. На пороге стояла молодая женщина в хорошо сидящей форме лейтенанта медицинской службы. Подтянутая, стройная, с гладко зачесанными темными волосами, собранными в тугой пучок, и умными, внимательными карими глазами. В ее позе читалась уверенность, а в руках она держала идеально чистый планшет.

— Товарищ Борисов? — ее голос был ровным и мелодичным, без тени подобострастия. — Лейтенант медицинской службы Марина Игоревна Островская. Прикомандирована из ВМА для курирования проекта со стороны Наркомата обороны.

Все взгляды устремились на нее. Лев кивнул.

— Входите, товарищ Островская. Как раз кстати.

Она вошла и заняла свободное место за столом, положив планшет перед собой. Ее движения были точными и экономными. Лев не мог не заметить, она была очень красива. Но не той мягкой, теплой красотой, как у Кати, а холодной, отточенной, как лезвие скальпеля.

Пока Лев продолжал раздавать задания, он чувствовал на себе ее пристальный взгляд. Это был не просто профессиональный интерес. В ее глазах читалось любопытство, смешанное с нескрываемой оценкой. Она изучала его, как интересный экспонат. Лев поймал этот взгляд и на секунду задержался на нем. Девушка не отвела глаз, лишь чуть приподняла бровь, словно говоря: «Да, я тебя изучаю. И что?»

Льву стало не по себе. Ему было абсолютно не до флирта. В голове крутились и госзаказ, и вчерашние стрельбы, и тень того, кого он убил. Он резко отвернулся и продолжил говорить с Неговским о стандартизации капельниц.

— Нет, я настаиваю, — сказал Лев вечером того же дня, глядя на уставшее лицо Кати. — Мы идем в ресторан, в «Асторию». Сегодня, сейчас.

— Лёва, ну что ты… — попыталась возразить Катя. — Андрюша, дела… Я не в настроении.

— Именно поэтому и нужно. Мы с тобой не были нигде, кроме столовой и дома, уже сто лет. Мы превращаемся в своих сотрудников, которые не видят дальше лабораторной колбы. Я хочу, чтобы ты надела свое лучшее платье. Мы пойдем, поедим, выпьем вина. Как нормальные люди. Хотя бы на пару часов.

Катя хотела еще что-то сказать, но, увидев решимость в его глазах, сдалась. Через час они выходили из такси у подъезда знаменитой гостиницы «Астория».

Войдя внутрь, Лев на мгновение застыл. Он забыл, что такое настоящая роскошь. Высокие потолки с лепниной, хрустальные люстры, отражающиеся в полированном паркете, приглушенный гул изысканных разговоров и тихая, живая музыка, рояль и скрипка. Воздух был пропитан ароматами дорогого табака, кожи и изысканной еды.

Их встретил импозантный метрдотель во фраке.

— Товарищ Борисов? Ваш столик готов.

Их провели через зал к уютному столику у колонны, с хорошим видом на весь ресторан. Лев придержал стул для Кати. Она села, оглядываясь с легкой робостью, которую пыталась скрыть.

— Боже, я и не помнила, что такие места еще существуют, — прошептала она.

— Существуют, — улыбнулся Лев. — И мы имеем на них право.

К ним подошел официант в белоснежной рубашке и бабочке, вручил каждому тяжелое, кожаное меню.

— Что прикажете? Может, аперитив? У нас отличный вермут.

— Принесите бутылку бордо, — не глядя в винную карту, сказал Лев. — Хорошего. И дайте нам минутку.

Он наблюдал, как Катя изучает меню. Ее глаза бегали по незнакомым названиям. Он видел, как понемногу напряжение покидает ее плечи.