— Н-н-н-намёкал… требовал… исп… нения, — просипел Картман, напрасно пытаясь вырваться из хватки.

— Вот! Извращенец! А ты его там не задушишь?

Вот что за дурацкий характер! Совсем недавно злилась на улетевшего дракона, но стоило ему вернуться, и я успокоилась, почему-то уверенная, что теперь всё будет хорошо.

— Общала… док-затель-ва… кармане, — продолжал дёргаться Картман.

Эр-2 вытащил щупом из его кармана телефон, несколько раз пиликнул, затем открыл дверь и скрылся в комнате. Я тут же юркнула за ним.

— Эй, что ты там нашёл? Покажи скорей! — зашептала, потянувшись к чужому КП.

— Сведения не подлежат разглашению, — заявил этот металлопластиковый поганец, пряча устройство в очередном хранилище.

В комнату вошёл Альсандо, уже в образе человека, закованного в чешуйчатую броню. Картмана он внёс, держа за шею… хвостом.

Я не удержалась, и забежала за спину опекуна. Оказывается, драконий хвост на копчике не заканчивается! Он тянется вверх, широкой зубчатой грядой вдоль позвоночника, до самого затылка.

Этот хвост поднёс моего обидчика к стене и приковал к ней полупрозрачной изумрудной скобой за шею. Так, что тот уже не висел, не задыхался, но и сдвинуться не мог. И хвост тут же втянулся… в позвоночник? Даже спинной гребень расплылся по броне, растворился в ней.

— Ну? — грозно обернулся опекун к моему мехатрону, и Эр-2 тут же сдался, включил запись КП.

«— Моё имя Картман, — раздалось из динамка,—я занимаюсь подготовкой к интернату сына наместника Торранской области, Даньяло. А как мне называть вас?

— Простите! Наталья, Наташа, Ната — как вам будет удобнее.

— Уверен, это будет приятный для нас обоих отдых, Ната.»

Меня словно водой ледяной окатило! Имя! Сократить имя — предложить интим! Закрыв лицо ладонями я медленно опустилась на пол.

— Я не хотела! Я совсем забыла про эту глупость! Это же только имя! — Подняла взгляд на Альсандо, уже готовая разрыдаться: — И что теперь будет? Я не хочу с ним… Не могу!

Альсандо поднял меня на руки, перенёс и посадил на диван. Сам присел рядом на корточки, чтобы видеть моё лицо.

— Натала, никто и никогда не заставит тебя спариваться против воли.

— Но он сказал… — всё-таки всхлипнула я.

— Я тоже сказал. У нас с тобой договор, не забыла? Но ты должна мне всё объяснить. Что и как ты обещала.

— Я не обещала!

— Ш-ш-ш-ш! Успокойся.

И опять этот мягкий баритон, по которому я успела соскучиться.

— На Земле у каждого человека есть официальное имя, оно записано в документах, — я постаралась говорить разборчиво, хотя слёзы застряли в горле. — Этим именем его называют в торжественные моменты. Или когда младший обращается к старшему, чтобы подчеркнуть уважение. Про всех говорить не буду, но у многих народов принято давать ещё и домашние или дружеские имена, сокращая официальное на все лады. Поэтому я не отнеслась серьёзно к словам Брины. Просто забыла.

— Но ты ведь разговаривала с ним. Улыбалась, — Альсандо сдвинул брови, пытаясь понять такие простые для меня вещи.

— И что? Рот мне зашить, чтоб не улыбалась, и глаза выколоть, чтоб не смотрела? — я немного успокоилась, увидев, какой ужас у него вызвали мои слова. — Альсандо, если ваши мужчины настолько невменяемые, что любое слово или жест женщины принимают за призыв к сексу, пусть сидят дома, на зеркало рукоблудят.

— Зачем? — в его глазах отразилась паника.

— От восхищения собственным неповторимым великолепием.

Альсандо задумался, осторожно на меня поглядывая.

— Хорошо, а как ваши самцы понимают, что женщина готова к гнездованию?

Ага! Вот сейчас начать рассказывать о взглядах и языке тела? Фигушки!

— Лучше всего спросить, — выкрутилась я. — Но осторожно, чтобы не обидеть.

— Землянок обижает внимание? — засомневался Альсандо.

— Такое как у Картмана? Беспардонное и требовательное? Это оскорбляет.

— Спасибо, — Альсандо кивнул и поднялся. — Эр-2, перебрось мне запись.

— Ты записывал наш разговор? — возмутилась я.

— Конечно. Предстоит суд чести, мне нужны будут доказательства, объясняющие мои поступки.

— Суд? Меня будут судить? — горло мгновенно пересохло от страха.

— Женщину? Землянку? — кажется, его развеселил мой испуг. — Судить будут меня, за превышение полномочий, — он кивнул на прикованного к стене Картмана, ничуть не сожалея о «превышении». — Тебя защищает наш договор.

— Но ты же не виноват! Это я забыла!

Альсандо пожал плечами. Я скоро возненавижу этот жест!

— Я виноват. Я твой опекун, и сам должен был рассказать тебе о жизни на Цвирке, убедиться, что ты запомнила. А я попросил Брину. Решил, что женщина и Землянка лучше разберётся, что говорить. Я ошибся, и это моя карма… И я помню — ты меня ненавидишь.

Я тяжело сглотнула колючий комок, не зная как реагировать на эти слова. Да, у меня была обида, но… Он теперь постоянно будет тыкать мне в нос словами, сказанными в сердцах?

— У вас есть карма? — надо же что-то сказать?

— Это последствие моих ошибок. Отдыхай. Кажется, день у тебя получился очень длинный.

Альсандо спеленал Картмана мудрёной поблёскивающей сетью и вышел с ним из комнаты. А я еще долго не могла заснуть, обдумывая, как быть и что делать? Получается, я подставила опекуна. Мало ему было меня в наказание, так ещё и под суд подвела. И как теперь его спасать?

1Сатисфакция — устаревшее слово, означающее удовлетворение за оскорбление чести, обычно в форме дуэли, поединка с оскорбителем.

Проснулась я от настойчивого зуммера, но принять звонок не успела. Вместо него получила ммс, с довольными улыбками Ачилевичей и подписью:

«Завтракать собираешься? Мы голодные!»

Одевалась я так, будто Карлсон одолжил мне моторчик. Под спину.

Как только я выскочила на улицу, навстречу, широко расставив руки, выбежал Даньяло. Я поймала всеобщего любимца, расцеловала в щёчки:

— Солнышко моё! Ты же мой подарочек новогодний!

— А мы? А нас? — растянули щёки Ачилевичи.

— А вам мама до свадьбы целоваться не велит! — авторитетно напомнил Даньяло. И повернулся ко мне: — А что такое «подарочек новогодний»?

Мне показалось, или Лиска недвусмысленно показала братьям язык?

— Пойдём в кафешку, за столом расскажу, — рассмеялась я.

— Простите. Сударыня Натала... — раздалось за моей спиной.

— Наталья Сергеевна! — рыкнула я так, что консьерж нашей гостиницы вытянулся в струнку, выдавая своё армейское прошлое.

— Сударыня Наталясергевена, — отчеканил он, — нод Танкаро просил передать вам и вашим друзьям приглашение к ним сегодня на обед, в усадьбу на вершине гряды.

— Спасибо! — я повернулась к Ачилевичам: — А вы здесь каким ветром?

— Папа с капралом осматривают острова, так что тренировки сегодня не будет. Нод Альсандо и Картман на заседании суда, — пояснил Касио. — А нод Эдгардо попросил нас…

— Присмотреть за мной?

— Разбавить одиночество! Оживить досуг! — в два голоса, не моргнув глазом, заявили хитрецы.

Я кралась между кустов, внимательно присматриваясь к каждой тени, к каждому рыжему блику. Потому что, где Лиска — там и Даньяло, а этот живчик умудряется прятаться так, что его пока ни разу не нашли, в отличие от Иманилы, дочери Танкаро. Той прятки почему-то не удаются. Вот и сейчас, я сразу же заметила покачивающуюся бочку с водой и громко сопящую тень за ней, но решила пока «не найти» девочку. Моей целью был Даньяло, хотелось раскрыть его секрет.

Кажется, мне послышался тихий вздох? А это что за рыжее пятнышко у самой земли? Осторожно, затаив дыхание, на носочках, я сделала шаг. Ещё один. Медленно протянула руку между ветвей…

Цап! В моей руке оказался кончик чешуйчатого хвоста. Поймала!