Малышам, конечно, очень быстро надоело наблюдать за моими манипуляциями и они уставились в экран, откуда раздавалась весёлая музыка.

Как я и хотела, глазопялы ходили толпами между аттракционов, и экран старательно вылавливал очередное удивлённое лицо. Наконец, запустили первую карусель и вскоре послышались визги детворы, то из одной кабинки, то из другой.

Публика на земле напряжённо притихла.

Я замерла, стараясь высмотреть на экране хоть одно знакомое лицо, попробовать угадать по нему настроение.

Неужели, я прогадала? И драконьей детворе не понравится такая забава?

Что сотворит разъярённая публика с наместником и побратимами, решившими поиздеваться над их детёнышами?

Мне послышалось?

Да нет же! Вот ещё один голос добавился к детскому смеху. Ещё несколько.

Облегчённо выдохнула я вместе со зрителями в парке.

Карусель начала замедляться. Остановилась.

Когда на экране появилось счастливое детское личико, с криком: «Папа, а можно мне ещё? Я хочу ещё покататься!» — я едва не разрыдалась.

Шмыгая носом стала складывать детскую одёжку в шкаф, косясь на короткий чешуйчатый хвостик, нетерпеливо заёрзавший по полу.

«Ната, а мы пойдём сегодня гулять?» — раздалось в моей голове.

— Конечно, вот только сложу твои вещи. — Надеюсь, мой голос звучит достаточно равнодушно?

«А в парк мы пойдём? Туда, где папа?»

— А ты хочешь? — я старательно удивилась. — Мне показалось, тебе было не интересно.

«Мне интересно, очень интересно! Я хочу к папе!»

— Тогда Эр-2 вызовет нам сейчас аэрокар.

К тому времени, как мы приземлились, праздник вовсю разгуливал по парку. К каждому аттракциону выстроилась очередь из желающих прокатиться. Публика неторопливо прохаживалась по аллеям, с улыбками обмениваясь впечатлениями. Детишки разных возрастов тянули за руки родителей к понравившемуся аттракциону. Даже курсанты, выставленные следить за порядком, частенько застывали с поднятыми головами и явной завистью на лицах.

Всё работало на то, чтобы зарядить драконыша нужными эмоциями.

— Привет! Прости, Дан, но Эдгардо сейчас не сможет с тобой погулять. Этот праздник для него — работа, а не отдых. Но я буду с вами, и покажу тебе всё, что захочешь. — Альсандо был подтянут и невозмутим, хоть и слегка бледен.

Ну да, для него это ведь тоже работа, а не праздник.

Дракоша, не обращая внимания на оглядывающуюся на него публику, прорысил к ближайшей карусели. Протолкался к самой ограде, остановился, восторженно рассматривая пролетающие над головой сиденья. Крепко вцепился когтями в прутья ограды и подпрыгивал от нетерпения — так ему хотелось прокатиться.

Но когда очередь двинулась к опустевшим местам, Альсандо прижал драконыша к себе, и виновато проговорил:

— Прости, малыш, но ты не сможешь здесь прокатиться. Только посмотреть. Видишь, эти сидения не рассчитаны на драконью сущность. Был бы ты мальчиком — другое дело.

Я чуть не хряснула себя по лбу. В этой суматохе я уже успела позабыть, для чего всё затевалось! Ну конечно! Самое главное теперь — Данчик должен нестерпимо захотеть обернуться человеком!

Мы переходили от одного аттракциона к другому, и Альсандо каждый раз находил причину, чтобы отказать. Сжалился он только один раз — там где предлагалось на маленьком каре найти дорогу в лабиринте. Драконыш с трудом разместился в детской кабинке и рванул с места так, будто уходил от погони. Даже Лиске пришлось догонять его и запрыгивать на ходу.

Альсандо куда-то исчез, а я перешла к карте лабиринта, следя за огоньком, показывающим расположение зелёной кабинки. Даньяло суетился и торопился больше всех, проходил некоторые ходы по нескольку раз, но не останавливался, рвался вперёд.

Альсандо пришёл к финишу с большим голубым воздушным шаром в подарок. Я привязала нитку к лапке драконыша, но он не слишком обратил внимание на шар. Ему хотелось поскорее на следующий аттракцион.

Но дальше опять пошли заботливые отказы.

Наверное, я бы сдалась, и тоже попросила бы прокатить дракошу, тем более, что о «хвостатой жопке», которой «будет неудобно», уже не скажешь. Но Альсандо оказался безжалостнее алмаза. Не сосчитать, сколько раз он заботливо сочувствовал дракоше, произнося:

— Прости, Дан, но твоя броня слишком много весит. Аттракцион на такой вес не рассчитан. Это слишком опасно, я не могу тобой рисковать.

Отказывал Альсандо, но идея-то была моя. Так что, я, дракоша и Лиска на его плечах, только вздыхали в унисон.

Вечером Даньяло был очень задумчив, долго строил лабиринт из кубиков, вместо сказки на ночь попросил рассказать, какие ещё забавы для детей бывают на Земле. Затем свернулся калачиком и заснул.

На следующий день меня разбудило тихое сопение над ухом. Я открыла глаза — вихрастый рыжий мальчишка лет пяти, подперев кулаками щёки, упирался локтями в мою подушку. К его плечу прижимался пушистый чёрный лисёнок с огромными ушами и мохнатым оранжевым жабо на грудке. Оба старательно ожидали моего пробуждения.

— А мы пойдём сегодня в парк? А на карусели покатаемся? И на горке? — стоило мне открыть глаза, затараторил мальчишка, нетерпеливо подпрыгивая на каждом вопросе.

— Даньяло? А я думала, ты постарше. — Я улыбнулась и села. — Конечно пойдём! Но сначала — умываться и завтракать! Драконы всё делают по правилам! — напомнила маленькому непоседе. И не удержалась: — Нет, сначала, дай я тебя обниму, крепко-крепко! Как же я рада опять с тобой познакомиться!

Малыш оказался одет в один из костюмчиков, купленных заранее, только рубашка оказалась перекошена из-за пропущенной петли. И, судя по заломам на ткани, далось ему это непросто.

— Ты уже умывался? Зубы чистил?

Судя по тяжелому вздоху и перекошенной мордашке — посчитал это лишним. А по тоскливому взгляду, брошенному на дверь — подумал о побеге, но всё же сдержался.

— Эр-2, принеси Даньяло зубную щётку и расчёску.

Я опустилась на колени и расстегнула его рубашку, показала пропущенную петлю. Пока малыш старательно застёгивался, нетерпеливо притоптывая, я заговорщицки прошептала:

— А давай устроим сюрприз твоему папе?

Даньяло растерянно округлил глаза.

— Мы не будем ему рассказывать, что у тебя получилось обернуться, а придём на завтрак, как ни в чём не бывало.

Малыш испуганно отшагнул, но я поймала его за плечи, обняла, прижала к себе.

— Даньяло, поверь мне, твой папа очень тебя любит. Только не умеет это показывать. А я хочу, чтобы ты сам увидел его любовь и его радость за тебя.

Мы шли в столовую, держась за руки. Я чувствовала, как дрожит от нетерпения детская ладошка, с каким трудом Даньяло приходится себя сдерживать, чтобы не побежать, видела, как часто он облизывает и покусывает губы в сомнении. Я старалась говорить спокойно, надеясь, что хоть что-то из моих слов он всё же запомнит:

— Он большой и сильный, но с маленькими детьми никогда не общался. И уже забыл, что значит, быть ребёнком. Тебе придётся ему об этом напоминать время от времени. Готов? Входим.

Нод Эдгардо сидел во главе стола, как всегда, уткнувшись взглядом в планшет. Услышав наши шаги, он медленно поднял голову и застыл, гладя на Даньяло. Мы успели сделать только три шага, как Эдгардо оказался возле нас. Медленно опустился на колено, восхищённо глядя на сына.

— Малыш, ты... У тебя получилось! — Голос его слегка охрип от волнения.

Глаза Даньяло засияли. Он вырвал у меня свою ладошку и бросился на шею отцу.

— На первое время сойдёт, — я сложила стопкой несколько тонких книжек-раскрасок с рассказами о местной флоре и фауне. — А потом ещё придумаете. Не понимаю, почему вы решили, что исследовательский интерес пробуждается только в подростковом возрасте? Впрочем, это ваше дело… Проследи, чтобы Чарито почаще пересматривал рацион Даньяло. Его нужно поскорее перевести на нормальную пищу для его возраста. Заодно, напомни наместнику: он обязательно должен общаться с сыном, хотя бы раз в день. В идеале — чем больше, тем лучше. Интересоваться его успехами не у няни, а у самого Даньяло. Хвалить. Делиться воспоминаниями... Уверена, вы справитесь.