— Мне доставляет удовольствие просто читать с листа.

— Это потому, что ты никогда не пробовала выходить за рамки и играть что-то другое, свое.

В этот раз Марта ответила не сразу. Матвей располагал к откровенности, и она очень хотела рассказать ему, чем заканчивались ее попытки написать свою музыку, но потом в голове всплыла белая страница браузера со словами “ваше обращение поступило в обработку”, и Марта передумала.

— Просто в этом не было необходимости.

Она отвернулась и подошла к подставке, на которой лежали листы с нотами.

— И без импровизации можно спокойно жить и даже выигрывать конкурсы, а вот чтение с листа, — она вручила Матвею ноты. — Без этого навыка в профессиональной сфере не обойтись. Но, на твое счастье, этот вопрос легко решается часами практики.

— Это ты так тему сменила?

Ноты Матвей не взял и скрестил руки на груди.

— Договаривай то, что хотела сказать.

— Ничего я не хотела говорить.

Марта почувствовала, как щеки краснеют, и шмыгнула носом. Она так делала всегда, когда волновалась. И Матвей снова поймал ее на слове.

— Значит, пробовала писать свою музыку, но ничего не получалось, да?

— Тебе какая разница, что получилось, а что нет? — огрызнулась она. — Я тебя не учу музыку любить, и ты ко мне не лезь!

Матвей притворно рассмеялся и вырвал листы из ее рук:

— Какая же ты зануда, — резюмировал он и с пренебрежением пробежал глазами по нотам. — Там, там-пам-пам-па-а-а-ам! Я это легко сыграю.

Он бросил листы на сцену, взял гитару и ударил по струнам.

— Нет, — Марта остановила его жестом. — Пам-па-а-а-а-ам-пам, точка же стоит, ты что, не видишь?

— Она здесь лишняя, без нее лучше.

Матвей проиграл свою версию, и Марта поймала себя на мысли, что готова его задушить. Натурально схватить за ворот футболки и сначала встряхнуть, а потом задушить. Как в кино, обхватив шею длинными музыкальными пальцами скрипачки.

— Как ты меня бесишь! — в отчаянии выдохнула она и ткнула пальцем в ноты. — Читать с листа, значит читать с листа! Не экспериментировать, не выдумывать, не выделываться, а играть так, как написано! Точно по нотам!

Матвей расплылся в улыбке:

— Так напиши, и я сыграю по нотам. Музыку, сочиненную тобой.

Марте казалось, что эту тему удалось закрыть, но Матвей все равно умудрился поставить ее лицом к лицу с собственными страхами.

— Нет, — отрезала она и схватила с кресла вещи. — Если ты только так видишь наши репетиции, то мне здесь делать больше нечего.

— Ладно, не кипятись.

Матвей перевернул гитару грифом вверх и обнял, уперев подбородок в сложенные друг на друга ладони.

— Только если мне придется играть эту скукотищу, репетиции бессмысленны.

Марта издала странную помесь звуков, нечто среднее между рычанием и отчаянием, и бросилась к двери, когда ее догнал голос Матвея:

— Твоя музыка, Марта. Я сыграю с листа только ее. И не вздумай обмануть и подсунуть мне что-то из классики — я прогоню мелодию через "Шазам" и узнаю, что ты врешь.

Она обернулась.

— Это не игра, на кону победа в конкурсе.

Она шагнула к Матвею, злясь и на его улыбку, и на расслабленную позу, и на хитрый блеск в глазах. Он сам, весь, целиком и полностью вызывал в ней кучу противоречивых и, по большей части, неприятных чувств.

— Ты должен играть по правилам или из-за тебя мы проиграем.

— Ладно, без проблем. Принеси свои сочинения, и я сыграю так, как ты захочешь.

Он встал, взял в руки нотные листы и свернул трубочкой, чтобы потом засунуть в задний карман джинс.

— А пока на этих потренируюсь, ага?

Марта закатила глаза и ничего не ответила. Толкнула тяжелую дверь актового зала, когда в окно прилетел маленький камушек. Сначала один, потом второй.

— Подожди.

Матвей отложил гитару и подошел к окну. Не без труда открыл старую деревянную раму и выглянул на улицу.

— Привет, — донесся снаружи звонкий голос Ярославы.

И Марта, которая не собиралась задерживаться в актовом зале, почему-то остановилась.

— Привет, ты что здесь делаешь? — спросил Матвей.

— Тебя искала. Думала, в парке будешь, — Ярослава замолчала. — А ты здесь. Хотела позвать гулять.

Матвей обернулся на Марту.

— Сегодня никак, мы репетируем.

Он не позвал ее к окну, ни жестом, ни взглядом, но Марта отпустила дверную ручку и подошла сама. Встала рядом с Матвеем и выглянула в окно, нацепив на лицо приветливую улыбку.

После того, что произошло в парке, она не хотела видеть Ярославу, но смотреть сверху вниз на ее растерянное лицо оказалось приятно. Девушка, которая в их прошлую встречу выглядела как пацанка, теперь стояла на зеленом газоне перед музыкальной академией в платье и босоножках.

Цветные волосы она убрала в плотный пучок на затылке, оставив пару косичек у лица. С такого расстояния, Марта не видела, была ли на лице Ярославы косметика, но что-то чисто женское внутри подсказало, что она угадала.

Она мельком отметила, что Яра с ней не поздоровалась. Впрочем, она вообще никак на нее не отреагировала, словно Марта все это время не маячила за плечом Матвея.

Марта почувствовала неловкость, и отошла от окна.

— Долго еще? Я могу подождать.

— Не, мы тут еще не закончили.

— Ладно, — упавшим голосом отозвалась Яра. — Тогда напиши, как освободишься?

— Ага, — Матвей кивнул, не глядя, и закрыл окно.

— Вы давно дружите? — спросила Марта.

Она все еще держала в руках свои вещи, но желание уйти стало менее настойчивым.

— С детского сада, мы ходили в одну группу.

Марта посмотрела в окно и отметила про себя, что Ярослава никуда не ушла и осталась стоять под окнами академии. Прежде чем, девушка подняла голову и их взгляды встретились, Марта отвернулась.

— Ты ей нравишься.

Матвей, который в этот момент перебирал нотные листы, обернулся.

— Чего? Хорош прикалываться, мы с Ярой просто друзья.

Марта пожала плечами и улыбнулась.

— Ладно.

Матвей почесал за ухом и спросил:

— Давай сыграем еще раз? Один раз по твоим правилам, другой — по моим.

— По нотам? Без выкрутасов?

Он кивнул, и Марта улыбнулась.

— Поверю на слово.

Она бросила вещи на кресло и взяла в руки скрипку. На этот раз они действительно играли, как одна команда: внимательно и слаженно. Если бы Светлана Анатольевна присутствовала на этой репетиции, она бы осталась довольна.

Даже когда Матвей позволил себе вольность в конце, чуть расширив и дополнив финальный аккорд, это не звучало инородно. Казалось, что музыка была продолжением его души, и Марта поймала себя на мысли, что кроме усталости эта репетиция доставила ей немало удовольствия.

— В этот раз получилось гораздо лучше, вижу в тебе потенциал.

Матвей пожал плечами.

— Для конкурса? Да, согласен — я там всех порву. Кстати, — он спрятал гитару в чехол и добавил. — Наше пари. Ты проиграла, значит, все твои награды — мои.

— Не было такого пари! — пискнула Марта. — Уговор был, что я должна от них избавиться.

Сказала, и сама не поняла, как все оборвалось в груди. Даже в три захода она не сможет унести из дома все кубки… да и зачем? Неужели Матвей серьезно хочет, чтобы она их выбросила?

— Что, жалко?

Он явно ее подначивал, и Марта вздернула к потолку гордый курносый нос.

— Ни капельки. Я еще себе выиграю.

Матвей ухмыльнулся.

— Даже не сомневаюсь.

И в актовый зал ввалились оркестранты вместе со Светланой Анатольевной. Никто не заострил внимание на том, что Матвей и Марта репетировали одни. Только Вано позволили себе ухмылку, которую тут же спрятал за мундштуком саксофона.

Они освободились через два часа, когда солнце уже наполовину спряталось за горизонтом. Матвей догнал Марту в холле академии и, придержав дверь, спросил:

— Ты домой? Пойдем вместе. Я тебя провожу.

— Хорошо.

Марта шагнула на крыльцо и тут же столкнулась с Ярославой.