— Добрый вечер и добро пожаловать в Паганини.

Швейцар в темно-синей бархатной ливрее с золотым аксельбантом на плече отвесил короткий поклон и распахнул двери. В тот же миг из просторного фойе в теплый майский вечер вырвалась нежная фортепианная прелюдия Шопена.

Илона посмотрела на дочь. На ее лице играло восторженное предвкушение, светлые локоны, уложенные на косой пробор, едва касались полуобнаженных плеч.

Она тронула мужа за руку, и Родион достал из кармана сложенную вчетверо купюру, а Марта крепче сжала маленькую прозрачную скрипку с золотым смычком и надписью “Гран-при конкурса скрипачей имени Михаила Гавриловича Эрденко”.

Финалистов объявили два часа назад, но ни она, ни Илона не сомневалась в том, кто возьмет главный приз, и потому столик в дорогом ресторане забронировали заранее.

Наряды тоже подбирали с особой тщательностью: Марте лимонное платье с тонким поясом на талии и струящимися гипюровыми рукавами, Илоне — бледно-голубое с американской проймой, скроенное по фигуре.

Их посадили за круглый стол на шестерых недалеко от невысокого постамента, на котором стоял белый рояль. Молодой пианист в шелковой рубашке с бордовым галстуком-бабочкой коснулся клавиш пальцами, тут же собрав щедрую порцию аплодисментов.

— Дай, хочу чтобы все видели.

Илона забрала у Марты статуэтку со скрипкой и поставила в центре стола, покрутила немного и оставила шильдиком к залу.

— Диплом тоже? — уточнил Родион, и она закатила глаза.

— Ты издеваешься? Марта, будь добра, пересядь к папе.

Родион с улыбкой на губах подвинул дочери стул, а Илона очень довольная собой и вечером в целом накрыла колени салфеткой. Теперь ничто не мешало награде блистать в центре со вкусом сервированного стола.

— Я горжусь тобой, — сказал отец, целуя Марту в висок.

Аккуратно подстриженная борода с сединой на подбородке и у висков, которая так вкусно пахла морской свежестью, приятно кольнула щеку. Марта потянулась к нему, прижалась лицом к плечу, и мать цокнула языком.

— Мы гордимся тобой, — поправила Илона и подозвала официанта. — Принесите воды с лимоном, комнатной температуры, спасибо.

Она обвела долгим взглядом зал и только потом посмотрела на Марту.

— Региональный уровень пройден, но для первой скрипки этого недостаточно. Я считаю, что расслабляться рано, ведь Всероссийский этап сам себя не отыграет.

— До ужина или после? — уточнил Родион, и Марта рассмеялась.

— Я серьезно, — Илона открыла меню. — Ты хорошо владеешь инструментом, но для Международного конкурса этого недостаточно.

— Речь шла о федеральном уровне, насколько я помню, — отец подмигнул Марте. — Или ты хочешь, чтобы она начала брать награды экстерном?

— Именно этого я и хочу, — не глядя на мужа, ответила Илона.

А Марта опустила глаза на пальцы левой руки. Мозоли на подушечках пожелтели и уплотнились, хотя всего неделю назад на указательном была глубокая болезненная трещина. Она боялась, что травма не позволит отыграть этюд идеально, но мать сказала, что высот достигают лишь те, кто умеет справляться с трудностями не смотря ни на что.

— Дорогая, у нашей дочери целая жизнь впереди, чтобы собрать все награды мира, — Родион взял в руки барную карту. — Сегодня она заслужила отдых.

— Сегодня — да, — Илона отложила меню и посмотрела на дочь. — Но режим останется прежним, и с завтрашнего дня ты вернешься к репетициям.

Появился официант, поставил на стол стакан с водой, в котором плавала половинка лимона, и раскрыл блокнот.

— Вы готовы сделать заказ?

— Лосось с кремом из батата и соусом биск, — Илона перелистнула страницу. — Салат с креветками и грейпфрутом. И бокал белого вина, — она улыбнулась. — Предпочитаю сухое, треббьяно.

— Мне, пожалуйста, филе ягненка с соусом.

Илона тряхнула запястьем, и тонкие золотые браслеты зазвенели в такт ее словам:

— Тебе нельзя красное мясо, — она повернулась к официанту. — Принесите утиную грудку и салат из свежих овощей с терпкой заправкой.

— И коньяк.

Отец откинулся на спинку стула, и, к удивлению Марты, мать не стала спорить.

— А я хочу пирог.

— Может быть, салат? — перебила Илона. — Салат с креветками, как у меня, — и, не дожидаясь ответа Марты, добавила. — Два салата с креветками и апельсиновый сок. Нет, лучше грейпфрутовый. Говорят, он ускоряет обмен веществ.

Марта с безразличным видом отложила меню.

— Локти, — одними губами прошептала Илона, и та вовсе опустила руки на колени.

— Не дуйся, в нашем роду фигуру лучше беречь смолоду. Или ты рискуешь не влезть в выпускное платье.

Марта посмотрела на мать.

— Мы же решили, что я останусь до одиннадцатого?

— Это было до того, как ты взяла гран-при.

Илона сделала глоток. Лимонная долька в стакане перевернулась, уткнувшись в тонкие губы, и закачалась из стороны в сторону.

— Терять в школе еще два года не имеет смысла. Я считаю, тебе нужно поступать в Музыкальную академию в этом году.

Марта посмотрела на отца, но тот был слишком занят изучением меню.

— Я хотела остаться. Со своими девчонками.

Илона фыркнула.

— Было бы о ком переживать, из твоих девчонок ничего путного не выйдет.

— Мы дружим с первого класса, — возразила Марта, но мать покачала головой.

— Если по-настоящему дружите, то твой уход после девятого ничего не изменит. Будете видеться в свободное время.

Она хотела возразить, но к столу вернулся официант с заказом.

— Приятного аппетита и, если вам что-нибудь понадобиться, пожалуйста, дайте мне знать, — он повернулся к Марте. — А это вам, комплимент от заведения. Поздравляю с победой.

Официант поставил на стол белую десертную тарелку с лимонным чизкейком, политым темным шоколадом, и оранжевой ягодой физалиса сверху, и исчез так же бесшумно, как появился.

— Десерт можешь съесть, — Илона пригубила вино. — Но только сегодня и в виде исключения.

Несмотря на разочарование, которое Марта испытала, узнав, что документы из школы придется забрать в этом году, вечер прошел отлично. Пара бокалов вина окончательно расслабили Илону, так что она не обратила внимание на лишнюю порцию шоколадного мороженого, которое дочь съела, пока отец с упоением вспоминал ее выступление.

Видео номера, на котором Марта исполняла Каприс № 2 «Хроматическое сновидение» op. 97 для скрипки соло, Илона успела переслать всем родственникам, как и совместное фото из ресторана на фоне гран-при.

Уже дома Марта достала из ящика стола современную версию полароида и распечатала снимок, чтобы прикрепить к пробковой доске над столом. Доске ее вдохновения, где хранились самые важные и памятные моменты жизни: фото с юбилея мамы, старый снимок шестилетней Марты с ее первой скрипкой в руках, нотные листы и расписание уроков, репетиций и дополнительных занятий.

На стеллаже справа от стола стояли награды, коих за десять лет накопилось великое множество, и Марта потратила какое-то время, решая, куда поставить гран-при.

На нижних полках хранились самые древние и не особо престижные награды, на верхних — те, которые она получила за второе и третье место (редко, но такое тоже случалось, особенно по-началу), а в центре, на самом видном месте, блистала во всем своем великолепии ее личная коллекция музыкальных побед. Туда Марта и определила скрипку с золотым смычком.

Зазвонил телефон. Марта разблокировала экран и, не скрывая ехидства, спросила:

— Привет, куда пропала?

— Я пропала? — Лена на том конце провода рассмеялась. — Это ты куда пропала?

— Я взяла гран-при.

Марта откинулась на кровать и аккуратно пристроила пятки в просветах между рамками дипломов, которые занимали большую часть стены.

— А-а-а, первая скрипка. Ну, поздравляю, сложно было?